Обязанность любящего мужа — выслушать супругу, утешить её и защитить. Пушкин — защитник и утешитель. Сцена, представшая глазам Сахарова и Якубовича в воскресный день 24 января, на мой взгляд, очевидно заслуживает того, чтобы увековечить её хотя бы в одном из многочисленных памятников поэту. Как я неоднократно упоминал в прежних своих работах: Пушкин, выйдя на дуэль у Чёрной речки, защищал не только честь своей семьи, но в первую очередь честь России.
Александр Сергеевич по личному указанию Николая 1 был допущен к наиболее секретным документам России: архивам III отделения, архивам собственной семьи императора, к материалам о Петре 1, Елизавете, Екатерине Великой и даже ко всем данным о восстании Емельяна Пугачева. Кстати, для затрат по написанию истории Пугачевского бунта Пушкин получил от Бенкендорфа 40 тысяч рублей серебром. (или 160 000 рублей ассигнациями). В ценах 2013 года это более 40 миллионов долларов США! Как часто бывает в истории спецслужб, данные ассигнования наверняка были выделены и для проведения других работ, которые были крайне необходимы России.
Николай I категорически запрещал Пушкину под каким бы то ни было предлогом драться на дуэли. Император не только не подталкивал поэта к смертельному поединку, как это почему-то принято считать, а совсем наоборот. Государя крайне настораживала и раздражала создавшаяся в обществе некрасивая ситуация вокруг семьи поэта.
Безусловно, заслуживает внимания факт письменного обращения А. Пушкина к А. Х. Бенкендорфу по поводу получения им известного пасквиля об Ордене рогоносцев, в котором даже не указывалась фамилия адресата! А. С. Пушкин немедленно поставил в известность об этом А. Х. Бенкендорфа, на
публикации «Газет де Франс» от 1 июля 1774 г. говорилось: «Полковник Анжели, француз на русской службе, был в оковах отправлен в Сибирь. Обнаружили, что он имел связи с мятежниками и тайно подстрекал многие русские полки к восстанию». Итак, Париж действительно выделял немалые средства на организацию хаоса в России. Причем, это, судя по всему, был регулярный транш, вполне сравнимый с выделяемыми ныне на поддержку российской «пятой колонны» западными грантами.
Лже-Пётр имел серьёзные средства не только для оплаты своих военных специалистов и советников, но и для ведения полномасштабной пропагандистской кампании. Его «прелестные письма», которые сейчас бы назвали агитационными листовками, были отпечатаны в хороших типографиях и стоили тогда весьма приличных денег. Французы го
