Психиатрия нашего времени, в сущности, базируется на радикально редукционистской точке зрения, что сознание во всех его проявлениях сводится исключительно к электрической и химической активности наших нейронов. И если что-то идет не так, например в случае психического расстройства, нужно восстанавливать мозг. В результате психика исцеляется совершенно автоматически – таково подразумеваемое допущение нейропсихиатрии[246].
Проведенный позднее обзор множества книг и специализированных изданий подтвердил то, о чем я догадывался ранее, наблюдая фармацевтические викторины: некоторые предполагаемые нейробиологические «факты» имеют гораздо больше общего с фармацевтическим маркетингом, чем с наукой.
возможно, как раз именно из-за этого особенно восприимчивы к помехам и ошибкам. В частности, результаты исследований, полученные – или, скорее, произведенные – с помощью методов визуализации, крайне неоднозначны
Мозг как объект исследования чрезвычайно сложен, а доступные методы его изучения хотя и в высшей степени механизированы, возмож
Стало очевидно, что значительные области академической психиатрии скуплены фармацевтической промышленностью.
сознание – это нечто большее, чем просто каскад биохимических мозговых процессов.
наблюдая фармацевтические викторины: некоторые предполагаемые нейробиологические «факты» имеют гораздо больше общего с фармацевтическим маркетингом, чем с наукой.
Некоторые современники резко критиковали еще френологию Франца Йозефа Галля. Так, философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель считал, что «череп – это столь безликий и простой предмет, что в нем нельзя увидеть ничего, кроме него самого»[70]. Французский физиолог Жан-Пьер Флуранс также не принимал всерьез френологию Галля. Для Флуранса учение Галля сводилось к двум основным предположениям. Во-первых, что «интеллект» находится только в мозге, а во-вторых, что каждая из его областей имеет свой «собственный мозговой орган»[71]. Первое предположение для Флуранса не содержало в себе ничего нового, а второе – «вероятно, ничего правдивого»[72]. Точно так же многие наши современники высказываются о броской киберфренологии эпохи визуализации.
В опубликованной немногим позже передовице Nature говорилось, что текст в New York Times «явно повествует о коммерческом продукте, который производит впечатление научного исследования»[63].
Но сейчас нейроспекуляции все еще остаются надежной опорой для нейроскептицизма.
