почти четверть голосов, представляла лишь 1,5 процента депутатов прусского парламента, в то время как немецкие консерваторы, набравшие 14 процентов голосов, имели более трети мандатов
Берлин стал синонимом «американизации» — это один из самых модных терминов 1920‑х годов в Германии. Он означал прежде всего триумф техники и динамизм промышленной экономики, воплощением которых был Генри Форд, чья книга «Моя жизнь, мои достижения» разошлась тогда в Германии тиражом более 200 тысяч экземпляров. Понятие американизации включало в себя и новые виды массового потребления, утилитарное мышление и отсутствие традиций, новые гендерные роли, успешную индустрию развлечений, ориентированную на массовый вкус и схлопнувшуюся социальную иерархию. «Американизм» использовался как код для обозначения культурной эпохи модерна, им описывалось все, что воспринималось как неслыханное и новое: «Если ваш сын слушает джаз, получает „неуд“ по латыни, жена стрижется под гавроша и хочет обсуждать секс, начальник оптимизирует производство и ускоряет темп работы — все это можно считать американизмом», — метко сформулировал литературовед Георг Болленбек
Конечно, важные сферы компетенции были из этого процесса исключены: парламент не мог избирать ни рейхсканцлера, ни министров, называемых «статс-секретарями». Но главное — он не мог принимать решений по самой большой статье бюджета: бюджету армии.
исторически беспрецедентного подъема, шедшего почти без задержек в течение двадцати с лишним лет и превратившего Германию на протяжении жизни одного поколения из аграрного государства в индустриальное
немцев характеризует, с одной стороны, отсутствие здорового чувства собственного достоинства, внутреннего равновесия и уверенности в себе, а с другой — приступы «тщеславной переоценки самих себя и мелкого высокомерия».
немцы до этого десятилетиями привыкли «стоять в стороне и смиренно склоняться перед превосходством других»
Культура при этом понимается в широком смысле — как рефлексия и переработка общественных процессов в искусстве, науке, общественных дискуссиях и образе жизни.
понять период между 1890 и 1990 годами, который мы называем «высоким модерном»,
новой модели, характеризующейся первенством сектора услуг, глобализацией экономики и возвращением радикально рыночных моделей
модель индустриального прогресса уперлась в свои границы — как в Западной Германии, где закрывались шахты, сталелитейные компании и верфи, так и в ГДР и других странах советской империи, которые в своем политическом и социальном устройстве были полностью ориентированы на тяжелую промышленность и массовый труд
