МЫ ПОГЛЯДЕЛИ С НОЧНОГО ДНА:
1.
…весь скат небeсный был, как одна
нетуго скатанная папироса —
полурассыпана, полуполна;
и тонкого дыма ползла волна,
разноизогнутая равнополосо,
а сверху падали искры на…
2.
Или нет:
…весь сад небесный был ветвь одна,
равноизогнутая разнополосо,
на ней разрозненная роза
– разоблачённая луна —
лежала, изнутри темна.
И жала падали сверху на.
VI, 07
у трамвая девятого номера
разноцветные гаснут глаза
поскольку с Колокольной улицы
он сворачивает за
снег льется по проволке
как соль по ножу
я еще пока маленький
я на раскладушке под окошком лежу
а когда сквозь переднюю дверь его
воздух выдыхается весь
по ступенькам в потухшее черево
всходит снежная взвесь
и чернеет трамвайное красное дерево
снег скользит по проволке
кровью по лезвию ножевý
я еще пока маленький
я еще поживу
за полоненною луной
в слезах – бежать – в одной сорочке
в заполоненное луной
тьмы облако без оболочки
остановиться не дойдя
до круга света и распада
и в черных пóлосах дождя
среди – застыть – глухого сада
и засыпая до весны
свежо и горько пахнуть тленом
в зеленых волосах луны
плечом смутнея и коленом
Воздух в межгорьях грузнеющий —
Так начинается ночь
(чтоб показаться грозней – еще ей
надо его подтолочь
в вывороченно зияющей
стоптанной ступке-луне
а чтоб оказаться грозней еще – ей
надо его разволочь
по мягкой сырой и сияющей
низкопарящей луне —
но эта земля не своя еще ей,
и весь этот сад еще не).
…Выпукло, криво и сине
в слезы вливается мгла…
– Скажи мне, в каком керосине
последнее море ты жгла?
…и что ж ты так плачешь?
отвечает отпрыгнувший лучик
тьме и свету летающий метчик:
– ну и что же, преломлюся
– и навеки поселюся
– среди проволок нежно колючих
– и беззвучно поющих колечек
Где небо шар, там дело швах.
И свет шарахался в аллее…
И сердце скрипнуло на швах
И, может быть, еще левее…
…Выпукло, криво и сине
в слезы вливается мгла…
– Скажи мне, в каком керосине
последнее море ты жгла?
…и что ж ты так плачешь?
