Люди холодного, классического склада говорили, что последнее желание много естественней первого.
Он любил одиночество, потому что люди мешали ему делать то, что он хочет.
Я думал, вы, медики, любите несчастные случаи.
Он клялся всеми музами, что отвратительный лабиринт, подступивший к его святилищу, не коснется заветного дерева.
Некоторые опрометчиво считали, что его сад — это сад, а дерево — дерево. Но Уиндраш гордился тем, что его сад — последний приют поэзии и свободы в затопленной прозою Англии.
Быть может, причуды его воображения отчасти оправдывались тем, что погода резко изменилась и окрасила тайной причуду природы.
