Пару месяцев назад я составила список людей, ответственных за геноцид, и теперь ночью, когда не спится, я считаю не овец, а диктаторов. Они у меня прыгают через забор – Гитлер, Сталин, Саддам Хусейн.
Какая-то рыжая всунулась между нами, но парень смотрел и смотрел на меня, словно на меня стоило взглянуть во второй раз и в третий, и в сотый.
снова увижу тебя – когда бы это ни случилось, – я не стану мешать тебе жить своей жизнью. Ни словом не обмолвлюсь о том, как сильно я люблю тебя, о том, как страшно мне остаться без тебя, как я прячусь от всех, потому что никто никогда не сравнится с тобой… Я просто-напросто отпущу тебя. «Когда любишь по-настоящему, идешь на любые жертвы»
У него еще такая штука – гетерохромия называется. Это когда один глаз карий, а другой светлый.
Уважительные причины совершить плохой поступок…
Ни словом не обмолвлюсь о том, как сильно я люблю тебя, о том, как страшно мне остаться без тебя, как я прячусь от всех, потому что никто никогда не сравнится с тобой… Я просто-напросто отпущу тебя. «Когда любишь по-настоящему, идешь на любые жертвы», – говаривал мой папаша. Так оно и есть. Я хочу, чтобы память о Максе не спутывала тебе крылья, а значит, ты должна забыть и меня.
парень смотрел и смотрел на меня, словно на меня стоило взглянуть во второй раз и в третий, и в сотый. Я чувствовала его взгляд всем телом; не просто руками-ногами – кожей, губами, всеми своими округлостями.
молодость как драгоценный дар. Несколько секунд я смаковала это ощущение, затем торопливо зашагала по дорожке, стараясь не наступать на трещины между плитами.
Я, мистер Харрис, ощутила собственную моло
У него еще такая штука – гетерохромия называется. Это когда один глаз карий, а другой светлый. Голубой – если на улице ясно, серый – если пасмурно.
