Я очень устала. У меня одно желание — просто жить на этом свете, не испытывая постоянной необходимости думать, чувствовать и добиваться успехов, доказывая свое право на существование.
Сама смерть — еще не все. Не могу сказать, что я жду своего конца, но так или иначе я готова его принять. Он входит в правила игры и касается всех без исключения. Но как мы к нему придем, зависит уже от произвола судьбы
с человеческой жизнью все по-другому. Когда тело отказывается бороться, его функции берут на себя различные аппараты, и каждая секунда продления жизни считается чрезвычайно важной, даже если она невыносима. Считается, что это вопрос принципа. Здоровые, мы имеем право распоряжаться своей жизнью, а за умирающих решение принимает общество. Мне это кажется странным.
Боль утраты ложится бременем на оставшихся в живых. Тех, кто должен восполнить пустоту.
Очень сложно представить себе состояние небытия. Мозг отказывается осознавать его, но на самом деле это всего лишь логическая проблема, которая будет решена сразу, как только отпадет необходимость думать.
Что бы ни случилось, мамин опыт всегда был ужаснее
Парень, переехавший в Швецию из какой-то африканской страны, удивился, почему здесь практически не видно стариков. Услышав о домах престарелых, он сказал: «Какая великолепная идея — поселить стариков в одном доме! Так их проще найти, когда нужен совет».
— Разве можно так с детьми? — помню я свой вопрос, заданный однажды, давным-давно.
— С детьми можно как угодно. Просто, как угодно. И я — живой тому пример.
Если я никогда не тосковала по временам, предшествовавшим моему появлению на свет, почему я должна испытывать тоску по времени, которое наступит после моей смерти?
Она будет распоряжаться моей историей, и это, признаться, утешает, потому что маленькая частица меня будет продолжать жить.
