больше аналитик уверен в том, что главная цель регрессии состоит в получении удовлетворения при помощи внешнего объекта, тем осторожнее он должен быть. Чем более ограничены возможности пациента в мире объектов, тем больше будет опасность возникновения состояний, похожих на злокачественную зависимость.
Отношения, к которым пытаются применить термин «оральная зависимость», не представляют собой отношений одной – ранней зависимости, они являются отношениями «взаимозависимости». Мать находится почти в такой же степени либидинозной зависимости от своего ребенка, как и ребенок от нее; они не могут вступить в эти особые отношения и получать в них специфическое удовлетворение независимо друг от друга, хотя оральные аспекты составляют важную часть этого феномена в целом. Наряду с оральными аспектами, которые я
Оральные» аспекты усиливаются благодаря тому, что во время лечения, проводимого в этом стиле, почти все трансакции между пациентом и аналитиком происходят при помощи слов, а аналитики, пациенты и наша теория увязывают этот факт с тем, что интерпретации – то есть слова – могут символизировать «молоко», а аналитик – «грудь».
Легко заметить, что современная техника интерпретации переноса способствует созданию картины мира, где жалкие субъекты предстают пред лицом могущественных, искушенных и вездесущих объектов, наделенных полномочиями изрекать суждения обо всем происходящем, истинность которых не подлежит сомнению; аналитик является ярким примером такого рода объекта. Очень легко принять теорию «оральной зависимости», если только согласиться с тем, что такая картина мира является истинной и репрезентативной моделью ранних стадий человеческого развития. Зависимость здесь очевидна, а прилагательное «оральная» с готовностью будет добавлено под давлением нашей теории влечений, исходя из которой для описания раннего опыта и всех примитивных форм можно найти только это слово.
Если аналитик сможет помочь пациенту разрешить эти конфликты и разобраться с комплексами при помощи интерпретаций, то компульсивности этих паттернов будет придан такой уровень пластичности, который будет достаточен для адаптации индивида в реальном мире.
Всегда подразумевается, что в психике каждого пациента есть часть, которая отказывается от сотрудничества.
этих состояний лежит неразрешенное чувство обиды, вызванное тем, что пациент не получил необходимого для него количества любви, сочувствия и понимания от матери и тех персон, которые позже ее представляют.
том случае, если период отказа от сотрудничества быстро подходит к концу, это истолковывается как прекращение сопротивления или «расщепления», однако, если этот период затягивается, в этом видят доминирование шизоидно-паранойяльных механизмов. Согласно другому варианту толкования, в основе
Возможно, что большинство объектов являются безразличными (индифферентными) или даже фрустрирующими, но некоторые из них приносят удовлетворение; если забота о ребенке не отличается дефицитом внимания и тепла, то исходный первичный катексис элементов окружения может быть сохранен. Эти элементы становятся тем, что я называю первичными объектами, отношения субъекта с такими объектами или с их производными в более поздние периоды жизни всегда представляют собой нечто осо
Цель всех человеческих стремлений состоит в установлении – или в восстановлении – тотальной гармонии с окружением, в обретении ничем не нарушаемой любви. Хотя ненависть и садизм, очевидно, несовместимы с этим стремлением, вполне вероятно, что на стадиях, которые непосредственно предваряют вожделенную гармонию, агрессивность – и, возможно, насилие – могут использоваться и даже доставлять удовольствие. Исходя из этих соображений, я назвал свою теорию «теорией первичной любви», a fortiori fiat denominatio[39].
