Лес чуден, темен – глянь в глубину.
Но прежде я все долги верну…
И много миль, пока я усну,
Так много миль, пока я усну… [29]
мухи летят на мед, а не на уксус.
– Не дергайся, – прорычал он. – Или сделаю еще больнее.
– Не дергайся, – прорычал он. – Или сделаю еще больнее.
Не волнуйся. Я тоже там буду, – сообщил ему Лоуренс. – Чтобы ты там все не испортил.
Девушка, которая привлекла его внимание, вышла из здания Национального архива в Кью, в Западном Лондоне, вскоре после шести, небрежно перебросив через плечо ремешок сумки.
Точно по графику.
Она подняла голову, посмотрела на апрельское небо и нахмурилась при виде зловещих туч, которые угрожали разверзнуться в любую минуту. Все еще было светло, но день уже клонился к концу. Солнце село, а оставшийся дневной свет быстро уходил вслед за ним, погружая город во тьму.
Девушка колебалась. Охотник знал, о чем она думает.
«Пойти направо, по тропе вдоль реки? Так быстрее, но место безлюдное. Или по оживленным улицам, где безопаснее? Но тогда путь домой займет лишние пятнадцать минут».
Она повернула направо, выбрав скорость, а не безопасность.
Роб подозревал, что Лоуренс ими не пользуется, потому что хочет чувствовать себя членом команды, несмотря на то, что поставлен за ними наблюдать.
больше всего впечатлял его голос: низкий, но при этом громкий; создавалось впечатление, будто Лоуренс выкурил миллион сигарет, а затем прополоскал горло жидкостью для розжига.
