Маленький огонёк пролетел у Сони перед носом, опустился на травинку.
В третьей палате третьего корпуса спортивного лагеря «Агарес» слышалась возня.
— Позырила? [1] Яртышникова нет? А Пашули?
— Пусто! Ни старшего тренера по настольному теннису, ни младшего! — бойко отчиталась Лиза Мишаева и прыгнула от дверной щели на свою кровать. Заскрипели пружины. Тина, её старшая сестра, подошла к окну, дёрнула за шпингалет. В палате стало прохладно. Внизу, в темноте, шуршало море.
— Ну что, договорились? — Тина распускала косу, как на гуслях играла: плавно шла пальцами по волосам снизу вверх. — Чья страшилка лажовее [2] всех, тот галопом до ворот и обратно.
Марта Веснова потёрла веснушчатый нос: она знала одну историю. С такой не проиграешь. Главное — успеть рассказать её вперёд остальных, вдруг кто ещё в курсе.
— А тренерá застукают вдруг? — спросила Соня. Специальной мягкой тряпочкой она протирала свою ракетку. Василий Викторович, их старший тренер, считал, что Соня Гамаюнова «подаёт большие надежды». Весной он сделал ей ракетку бесплатно — дерево взял от старой, накладки купил новые, клеил сам. Соня очень её берегла: это стоило больших денег, которых у них с мамой не было.
— Кого застукают, того и проблемы, — Тинка сузила глаза, — а ты не по главной аллее беги, тропинками.
— Чёй-то «ты»? — возмутилась Соня, убирая ракетку в бежевый чехол с надписью «STIGA» [3]. — Я не проиграла ещё.
— Отлично. — Тинка хитро глянула на неё. Широкий ворот Сониной ночнушки съехал вбок, обнажив куриные ключицы. — Начали. Кто первый?
— Можно я? — крикнули одновременно Лиза и Марта. И сразу же: — Чур моё счастье!
—
В третьей палате третьего корпуса
Когда болит — легче, чем когда чешется.
Жаворонок же — это поющий воздух. Весною он поёт, когда ещё подснежник пробуравливает землю; утром он поёт, когда ещё звёзды бледнеют. Его песнь звенит, а он сам поднимается к небу.
А она смотрит, смотрит, смотрит, и взгляд этот тянется до сегодня, до этого вечера, до её кровати.
Что она могла сказать этим девочкам? Утешить их? Они были расстроены, но они были живы. Они плакали, но они плакали, сидя в тёплой комнате, сытые после ужина.
Жаворонок же — это поющий воздух. Весною он поёт, когда ещё подснежник пробуравливает землю
Только б не бежала так сильно, а то, боюсь, сейчас меня мой инфаркт догонит.
— Любовь матери родится раньше ребёнка, и когда умрёт мать —
