Демон склонил голову набок и взглянул на нас едва ли не снисходительно.
— До чего же вы крошечны и ничтожны, смертные.
Еще одна? Вам тут что, медом намазано? Тесновато становится. — Демон скривился и посмотрел на меня. — Твоя душа сегодня ну очень популярна, Тацуми. Пора уже плату брать.
Вопрос только в том, кем он меня сочтет: своим соратником, тем, с кем можно общаться наравне, или обычным демоном, которого нетрудно поработить? Лишь бы не второе. С подчинением у меня очень плохо.
— Мне бы такую осанку, грациозность… безупречность. — Така вздохнул. — Но, увы, приходится довольствоваться «карликовостью», «уродством», тем, что я «почти бесполезен». Не то чтобы я жаловался
— Юмеко, — вздохнул ронин, и я почувствовала, как мне на голову, меж ушей, опускается ладонь. Окамэ приблизился ко мне со спины. — Больше нас так не пугай. Надо придумать какой-то условный сигнал, чтобы ты нам его подавала перед своими лисьими фокусами, чтобы мы не спрыгивали со скалы и не бросались под падающую крышу, чтобы спасти твоего двойника.
Я прежде и не знала, что у этих чувств есть запах.
Я ценитель искусства и красоты, Окамэ-сан, — отве
— Твой план по изгнанию Хакаимоно обречен на провал.
Если к нам подкрадется какой-нибудь кровожадный властитель óни, я заору так, что весь лес услышит.
— Еще одна? Вам тут что, медом намазано? Тесновато становится. — Демон скривился и посмотрел на меня. — Твоя душа сегодня ну очень популярна, Тацуми. Пора уже плату брать.
