Впечатления и отзывы о книге автора Алексей Викторович Иванов Ненастье

Бывают книги-омуты. В которые ныряешь с головой в глубину. Но этот роман — даже не омут. Это чёрная дыра. Омут глубокий, но в нём точно есть дно. Чёрная дыра бесконечна. Она затягивает. Подобно ей, роман тянет вас из этой жизни. Тяжёлое липкое повествование обволакивает вас, превращая в частицу мира героев.
Это «Преступление и наказание» нашего времени. Тут есть Раскольников, есть Сонечка Мармеладова, такая же невыносимая в своей чистоте и нежелании бороться. Есть Свидригайлов. Есть такие же детально-молекулярные повествования, настолько подробные, что читать их нет сил.
Тут нет положительных героев. Впрочем, отрицательные тоже отсутствуют. Есть только настоящие люди.

Это тяжелая и сумбурная, но очень честная книга. Про людей, про их горе и радости, про каждый день обычной жизни на фоне нетривиального сюжета. Стоит прочесть однозначно.

Книга запечатала меня в коробку своего повествования, заклеила скотчем и я 2 недели сидела в темном влажном воздухе эпохи 20-летней давности, иногда выныривая на изумительно образные и обаятельные описания природы, настолько контрастно прекрасные по сравнению с историями героев, что жмурилась я как от яркого света после мрака, но в результате этой черно-белой клетки, а точнее черно-белых витиеватых узоров, вышла, на мой взгляд, абсолютно настоящая вещь, слегка демоническая, болотистая, но очень настоящая, с тончайшем срезом России 90-х годов, а точнее героев 90-х годов - простых людей ее создающих...
Страшно, страшно осознавать, что описанные события были так не давно. Изначально кажется, что описанное совсем не похоже на нашу сегодняшнюю жизнь, однако поразмыслив немного, отбросив впечатления и амплитуды того времени, становится еще страшнее, ведь голая правда так и качует из десятилетия в десятилетие - среди мусора и правил системы, суть человека, его индивидуальность, в любом случае перемалывается, как маленький колосок под лапами комбайна, и не важно насколько этот колосок тверд, высушен и не хочет стать хлебом.
Спасибо Борису Акунину, прочитала по его рекомендации на FB.

Казалось бы банальная тема бандитские разборки, афган, тёрки бандюков и деловых, территория желтообложечных брошюр в мягких обложках....но какое увлекательное повествование! Какие образы, метафоры и натянутый как тетива лука сюжет. Давно не получал такое удовольствие от книги. Прямо сейчас буду искать другие произведения этого таинственного пока для меня автора.

Отлично передана эпоха через судьбы людей.

Прочла на одном дыхании. И в очередной раз убедилась, что Алексей Иванов - один из лучших писателей современности. Затейливо выстроенный сюжет, который держит в напряжении до последней строчки, полнокровные персонажи, каждый со своей правдой, богатый и сложный язык - это то, что лежит на поверхности. Что же до глубинной сути, то автор рассказал о, пожалуй, самой больной теме в новейшей истории России - о переломе в жизни общества и каждого из нас, то есть о периоде, начавшемся с афганской войны. Его герои - люди, похожие на тех, кто окружает нас всех, где бы мы ни жили. Как всегда у Иванова, благодаря детальному описанию места, обстановки, читатель вовлекается в действие, как бы оказывается среди персонажей, проживает их ситуации, делает выбор или просто наблюдает... Роман дает удивительное ощущение полноты жизни и, что немаловажно, не вызывает ощущения безысходности, несмотря на ни на что.

Какая унылая хрень. Как надоело читать про тупых людей. И истории эти - Афган, 90-е - вроде недавно было, а уже читается как седая летопись.
Роман писать было ни к чему.

Сюжетная линия – как беспроигрышная лотерея, в которой нет места и времени ни на тщеславие, ни на ожидание разрешения дилеммы: джек-пот или утешительный приз. Нечаянным, смущенным призраком на заднем фоне мелькает суровый, крадущийся с полной боевой выкладкой Евгений Николаевич П. – как обязательный атрибут эпохи Крымнашезации всей страны, как ревнивец ко всякому, волей или неволей ступившему на его владения. «Откуда ты здесь, да еще с такой простой фамилией?», - читается по его немым губам.
Но конъюнктура спланированным движением, с расхристанным остервенением, разбивается в отчаянные осколки. Выход за флажки – как предсказуемое, но отнюдь не обязательное условие. Вероятность его появления – 50/50, будто с тобой играют в «орел-решку». Но оно состоялось, потому что за флажками не так натоптано. Из фарфоровой пыли и бесформенных обломков возводится, скрепляется по-советски безупречным моментальным клеем, новый вазон. И он кажется анти-архитектурным, причудливым лишь на первый взгляд, только на начальном этапе сборки. Два шага назад – и нет ощущения мозаики, исчезает рассинхронизация. Все под контролем, конструкция имеет место быть. «Мы здесь работаем, люди в курсе».
Мастер может позволить себе топтаться и даже наглухо пережимать пуповину, подающую кислород для ЦА. Заслужил. Целевая аудитория беспорядочно увеличилась в размерах, она превратилась в угрозу, у нее бесформенные ожидания. И вот, вальяжные глорихантеры, пришедшие сюда прямиком из кинотеатра с поп-корновыми стаканами в руках, начинают отваливаться - как отработавшие ступени ракет. Первыми в расход идут дамы, ошибочно отклонившиеся с привычного маршрута по проспекту Синди Ш. У ненастья нет почвы для пледа и конформизма. Нет посадочных страниц, заточенных под верных слуг культа потребления. Нет маркеров для искусственно накачанной высокопарности в отношениях между М и Ж. Да, будет щекотка, которую можно ошибочно принять за любовь. Но такую любовь, которую не пожелают ни себе, ни дочерям, поскольку она потребует отдачи, жертв. А много ли вообще тех, кто готов жертвовать? Поэтому дураков, а – точнее – дурочек, на этом горизонте нет. Зайдут, быть может, но не задержатся. Так что минус 100500, как и спланировано.
Но свято место пусто не бывает, даже если это место шута. И вот с него начинают публично жевать, словно мантру, что-то про девяностые. А какие, к едрени фени, 90-ые? Тебе руку отрезали из-за гангрены, напился и уснул в сугробе, на морозе. А ты иррационально винишь в этом облезлую больничную палату, в которой воешь от отчаяния и фантомных ощущений? Никакие это не 90-ые, с их «никого не жалко, никого». Это вообще вне временного значения. А если бы значение имело, то надо быть упертыми и до конца въедливыми. Это - 80-ые, детка. И да, то, что сейчас скажу; то, что последует за этой строкой, вот это - действительно важно. Тогда было ЖАЛКО ВСЕХ.
Каждый видит свое. Я вижу в ненастье русский квадрат. Две стороны - два надвинутых друг на друга автомата Калашникова. Две другие стороны - два безучастных, застывших, разинутых от изумления рта. Обреченный, зацикленный сам на себе квадрат обязательно распадется, но всем от этого станет еще хуже. А по-другому мы по-прежнему редко умеем в мирное время и слабо научены в западне.
«Ненастье» – это про то, что точки бифуркации случаются чаще перекуров. Про то, что через Рубикон ты переходишь дважды на дню, перепрыгивая через трамвайные рельсы. Про то, что твою революцию у тебя украдут. В том числе и потому, что и на людях, и в быту зачастую мы, как и прежде, «за деньги, но если посадят или убьют – то за идею».

ИМХО перебор. Да и финал - не впечатлил. Не Чейз...

Дрянная книга. Неожиданно, что такого прекрасного автора заинтересовало такое время и такие люди. Мерзкая чернуха девяностых. О ней и вспоминать не хочется, не то что читать.