— Давай разделим с тобой поровну всю поклажу.
— А для чего делить ее, братец? — удивился Ша-сэн.
— Как — для чего? Поделим и разойдемся каждый в свою сторону, — ответил Чжу Ба-цзе. — Ты отправишься к себе, на реку Сыпучих песков, где снова займешься людоедством, а я пойду в свое селение Гаолаочжуан, проведаю мою супруженьку, Белого коня мы продадим и на вырученные деньги купим наставнику все необходимое для погребения его тела.
От этих слов у Танского монаха дыханье сперло, и он завопил не своим голосом, взывая к небу.
— Эй, Сунь У-кун! Не убегай! Погляди, как я сейчас тряхну бубенцами!
Сунь У-кун рассмеялся:
— Думаешь, только у тебя есть бубенцы? Ты тряхнешь, а мне нечем тряхнуть, что ли?
— Какие же у тебя бубенцы? Ну-ка, покажи! — заинтересовался царь дьяволов
— Великий князь! — сказал тут Сунь У-кун. — Дай мне твои бубенцы, я очищу их от насекомых
Если сунуть руку в корзину с рыбой, рука будет пахнуть
О Сунь У-кун, достойный друг,
Сколь на себя я негодую,
Что вверг вас всех в беду такую...
Не выйти нам из вражьих рук!
— Не сердись, Великий Мудрец, а ты, Чжу Ба-цзе, не отчаивайся, — сказал тут дух земли. — Искать обходный путь — все равно что идти к истине через еретические учения. Помните, что говорится в древних книгах: «Не ходите боковыми тропинками». Да разве можно, находясь почти у цели, пускаться в обходный путь? Твой наставник ждет тебя на правильной дороге и с надеждой смотрит вдаль, желая увидеть вас обоих, идущих к нему с великой удачей!
— Видел, видел, и оборотня и наставника видел.
— Что же с ним сделал оборотень? — продолжал допрашивать Чжу Ба-цзе. — Связал его? Будет варить его или парить?
— Никто не собирается его ни варить, ни парить, — переводя дух, сказал Сунь У-кун. — Там ему приготовлено угощение, после которого хотят... ну, словом, ты знаешь, заняться с ним этим делом.
— Эге! Ты небось выпил там свадебного винца! — с завистью и не без ехидства произнес Чжу Ба-цзе. — Повезло тебе, нечего сказать!
— Значит, этого подлеца звали Юлай Юцюй — «Приходи, когда зовут, и ступай, когда пошлют!» — смеясь, проговорил Сунь У-кун. — Но после моего удара посохом его можно назвать «Ушел и больше не придет»
Ежегодно переспелые фиги падают на землю, и единственный узкий проход в скалах весь завален ими почти доверху. Дождь, снег, роса и иней мочат их, и за лето они сгнивают настолько, что превращаются в липкую грязь. Местные жители называют также этот проход проходом фиговых нечистот
Бывает же такая красота,
Которой невозможно не плениться!
Бывает же такая высота,
Которой не достигнет даже птица!
Бывает же такая крутизна,
Что даже дух ее не одолеет,
И облаков такая белизна,
Что иней перед нею потемнеет!
