Вопрос настолько вогнал меня в ступор, что в голове не обнаружилось ни одного слова, которое не было бы матом. Поэтому пришлось матом посмотреть.
– Спокойно, не нужно нервничать, – шепнул на ухо Кагеноками и пожаловался неведомо кому: – Люди пошли такие трепетные. Чуть что – сразу в крик.
– Я – женщина нервная, мне положено падать.
– Как трепетная лань на ложе своего господина?
– Как курс шекеля на императорской бирже.
Откуда он взялся?
Понятия не имею, это мужчины то появляются, то исчезают… разве за всеми уследить? Пришёл? Хорошо. Ушёл? Катись под горочку, солнышко.
– Слишком спешите, Алон. Я ещё не озвучивала стоимость своих услуг. Поэтому дорогой для вас не могу быть никак.
«Дорогуша, – говаривала моя бабушка, подхватывая деревянными хаси форшмак, – в этой жизни не так важно, сколько ты имеешь добра сейчас. Куда важнее, как быстро ты сможешь всё восстановить, если вдруг оно у тебя исчезнет».
Впрочем, сейчас такое время, что вообще не разберешь, что именно надо делать: скажешь – настроишь против себя кого-то, промочишь – решат, что оскорбил.
Интересно, это человек Алона? Или неподкупный в принципе?
Понятия не имею, это мужчины то появляются, то исчезают… разве за всеми уследить? Пришёл? Хорошо. Ушёл? Катись под горочку, солнышко.
Дорогуша, – говаривала моя бабушка, подхватывая деревянными хаси форшмак, – в этой жизни не так важно, сколько ты имеешь добра сейчас. Куда важнее, как быстро ты сможешь всё восстановить, если вдруг оно у тебя исчезнет».
