В наушнике послышался слабый голос Федора:
– Ты что задумала, балда? Не вздумай сюда соваться…
– Федь, ты же знаешь, я все сделаю по-своему. Я приду и вытащу тебя. И все.
люди обычно всегда были тварями, а не творцами
Федор даже не смутился, будто каждый день мыл девушек в душе. Намылил гелем для душа мочалку и осторожно стал обтирать тело и руки Таис.
– Не замерзла? – хмуро спросил, повернулся, сполоснул мочалку и уже чистой снова обтер Таис по пояс.
Федор вдруг наклонился, подхватил Таис на руки и понес.
Это было негласным правилом, в случае опасности все слушались Федора и Таис. Просто и Федор, и Таис чаще всего оказывались в сложных ситуациях и обладали опытом. Это ценилось.
Федор дернул Таис за кончики мокрых волос и совсем тихо прошептал:
– Ты красивая в этих новых тряпках. Но я тебя люблю, даже когда ты в старых штанах.
едор поставил опустевшую кружку на пол, сел рядом и притянул к себе Таис. Прижал и тихо сказал в ухо:
– Глупыш, мы же еще ничего не осмотрели в этой каюте.
Но если Колючий еще раз распустит руки, я ему башку оторву.
Он обнял Таис за плечи, и они оба, гордые и уверенные в себе, скрылись в спальне
Федор повернулся к Таис, мягко улыбнулся и чуть дотронулся рукой до ее плеча. И столько в этом движении
было чувств, что Эмма чуть не задохнулась.
