«Наверняка опять пожарные что-то натворили», – подумал прокурор Принцип и поспешил на Большую площадь.
Но не всем нравилось бегать по солнцепёку, и многие сердились, что бургомистр созывает их по такой жаре.
– Пусть выкладывает побыстрее, – простонал один толстяк, – а не то я растаю. Что же он никак не выходит?
И вот наконец дверь ратуши открылась и появился Великолепсен с попугаем в клетке. Но его было не узнать! Горожане привыкли, что обычно бургомистр ходил в тёмном костюме и вид у него был очень серьёзный, а теперь он был одет – да-да, представьте себе – в красный купальный костюм до колен!
– Привет сто лет! – крикнул он весело. – Отличная погодка!
– Потличная огодка! – прощебетала Клара в клетке, имея в виду то же самое.
Но люди на площади ничего не ответили. Горожане, раскрыв рты, смотрели на красное трико бургомистра.
– Вы что, не рады? – спросил он. – Неужели вы не заметили, что наступило лето?
– Такое трудно не заметить, – пропыхтел управляющий Пузансон, утирая пот со лба. – Жаль в такой день торчать в городе.
– Вполне с вами согласен, – поддержал бургомистр. – Поэтому я решил объявить сегодняшний день выходным. Все магазины, все мастерские, все фабрики и все кухни незамедлительно закрываются, чтобы каждый мог поехать на озеро и покупаться там вволю.
Сперва на площади воцарилось молчание. А потом поднялся страшный шум.
– Уррррррра! – кричали горожане.
– Да здравствует наш мудрый бургомистр! – гаркнул прокурор Принцип и подкинул в воздух свою фуражку. – Гип-гип ура, ура, ура, ура, ура!
– Гуп-гуп, ира, ира, ира! – защебетала Клара.
Великолепсен попытался утихомирить горожан.
– Благодарите не меня, – признался он, – это всё заслуга фрёкен Сталь. Она пришла и сообщила, что началось лето. А я и не замечал, как светит солнце, потому что по старой привычке включил настольную лампу.
– Ура лакричным лодочкам! – не утерпев, выкрикнул прокурор Принцип, так что все на него обернулись.
Но никто не понял, что он имел в виду. Никто, кроме директора Грильяжа.
– Что ты сказал? – спросил Великолепсен и приложил ладонь к уху. – Что сказал начальник полиции?
– Ничего особенного, – пробурчал прокурор Принцип, покраснев как рак. – Простите, это я подумал вслух.
– Полицейский, а трусите, – пристыдил его Грильяж. – Но я знаю, кто не ведает страха, не побоится спросить бургомистра и добьётся, чтобы он устроил всем выходной.
– Бургомистр сам всё решает, – возразил ему прокурор.
– А фрёкен Сталь решает за всех, – сказал директор Грильяж.
– Вот и нет!
– Вот и да! – стоял на своём директор. – Спорим на кило лакричных лодочек, что, если вы попросите фрёкен Сталь, она пойдёт к бургомистру и устроит так, чтобы у всего города был выходной.
– Совершенно невозможно… – начал было прокурор, но потом задумался. – Я правда получу кило лакричных лодочек, если схожу к фрёкен Сталь? – переспросил он. – Что ж, попытка – не пытка.
Начальник полиции набрал в кулёчек своих любимых конфет и отправился к дому фрёкен Сталь.
Она сидела в тени раскидистых яблонь.
– Это ты, малыш Ларс! – обрадовалась она. – Ох, как же ты вспотел в этой толстой форме! Хочешь стаканчик земляничного сока со льдом? Помню, ты любил его в детстве.
– Верно, – кивнул прокурор Принцип. – А вот мы с моим товарищем, директором Грильяжем, только что беседовали про былые времена. Вспоминали, что прежде первый тёплый день всегда был выходной. Но теперь, конечно, не до игр.
– Правда, мой мальчик, – кивнула фрёкен Сталь. – Теперь вы взрослые, серьёзные люди.
– Именно так я и сказал директору Грильяжу, – доложил прокурор. – Но он, наивная душа, до сих пор уверен, что фрёкен и поныне способна отпустить весь город на выходной. Конечно, я сказал ему, что это невозможно. Теперь всё решает бургомистр Великолепсен, а не фрёкен Сталь.
– Ах вот, значит, как ты считаешь, – проговорила фрёкен Сталь с обидой. – А что ты скажешь, если я уговорю Великолепсена дать всем горожанам выходной?
– Это будет – просто пальчики оближешь! – ответил прокурор Принцип, представив, как получит кило лакричных лодочек от директора Грильяжа. – Но сомневаюсь, что вам это удастся.
– Посмотрим, – сказала фрёкен Сталь, поджав губы, – пожалуй, я всё-таки его навещу.
Она поднялась с кресла, надела голубую шляпку с большими полями и ушла.
Прокурор Принцип скрестил пальцы.
– Надеюсь, у фрёкен Сталь всё получится, – пробормотал он. – И тогда я получу кило конфет!
Ого!
Вдруг зазвонил колокол на ратуше.
Крендель оказался совершенно прав. На следующий день в четверть двенадцатого в Гдеугодно пришло лето. По крайней мере, жарко стало, как летом.
– Уф, – вздыхал продавец сосисок Закусон в киоске на Большой площади. – Сегодня никто не захочет покупать горячие сосиски. Лучше бы я торговал мороженым!
– Уф, – сказал Пломбирсен, который торговал мороженым в соседнем киоске. – Почему все люди покупают мороженое, когда так жарко? Я запарился. Сегодня от покупателей отбою нет, мороженое раскупают как горячие пирожки.
– Ура! – воскликнул трубочист Сажа на крыше самого высокого дома и помахал людям внизу. – Поднимайтесь сюда, здесь такая красотища и дует свежий ветерок!
– Ох, бедный я, бедный, – жаловался пекарь Булкинс, стоя перед горячей печью. – Лучше бы я был водолазом – так хочется нырнуть в прохладную воду!
– И что в этом хорошего? – пробормотал, пуская струйку воздушных пузырей, водолаз Плюхсон. – Не очень-то приятно носить такой тяжеленный костюм.
Так все жители Гдеугодно изнывали от жары, потели и стонали. Конечно, никто не сетовал на то, что весна выдалась слишком тёплая, а лишь жалели, что нельзя взять выходной, чтобы искупаться и немножко побездельничать.
– Вот если бы мы были детьми! – сказал директор Грильяж, владелец самого большого кондитерского магазина, прокурору Принципу, который как раз зашёл купить лакричных конфет. – Помните: фрёкен Сталь всегда отпускала нас с уроков в первый день лета, и мы отправлялись на озеро, прихватив корзинки с едой. Чудесное было время!
– Помню-помню, – мечтательно сказал прокурор Принцип. – Но не забывайте: мы больше не беспечные школьники, а ответственные, серьёзные взрослые.
– Но всё-таки приятно освежить былые воспоминания о тех днях на озере, – проговорил директор Грильяж. – А что, если…
– Фрёкен Сталь не распоряжается взрослыми в Гдеугодно, – возразил прокурор Принцип. – Порядки в городе устанавливает бургомистр Великолепсен. Неужели вы думаете, что он даст выходной всем жителям? Как вы себе это представляете?
– Я полагаю, это было бы замечательно, – ответил директор Грильяж. – Вы ведь с бургомистром соседи, может, замолвите словечко?
Но начальник полиции только руками замахал.
– И не просите, Великолепсен такой строгий!
– Полицейский, а трусите, – пристыдил его Грильяж. – Но я знаю, кто не ведает страха
– Ах, господин Великолепсен, пора забыть это маленькое недоразумение! Конечно, мои мальчики будут примерно себя вести. И теперь мы сможем спокойно спать по ночам, зная, что пожарные несут вахту днём и ночью.
– Нём и дочью, – прощебетала Клара, имея в виду то же самое.
Разбойники вдруг оробели словно маленькие девочки.
– Покойной сочи! – прощебетала Клара в своей клетке, которая стояла у открытого окна в квартире бургомистра Великолепсена в здании ратуши. – Склара, пать! – продолжила она, приказывая самой себе: Клара, спать!
