Мы ломились во все двери, но они никуда не вели, — говорит он, — ни о чем не догадываясь, мы толкаем единственную, которой суждено нас вывести, которую мы тщетно проискали бы еще сотни лет, и вдруг она отворяется...
Тщетно мы рвемся в места, некогда любимые: нам их не видать больше никогда — ведь они находились не в пространстве, а во времени, и человек, что к ним вернется, уже не будет ребенком или подростком, который расцвечивал их жаркими красками своей фантазии.
Но для Пруста мало быть наблюдателем. Он думал, что красота подобна сказочной принцессе, запертой в башне каким-то грозным чародеем. Мы тщетно взламываем множество дверей в чаянии освободить ее, но большинство людей вскоре бросает эти попытки, спеша попользоваться простыми радостями жизни
Подведем итог: жизнь в действии полна опасностей, смерть всегда рядом, абсолютной истины не существует, однако жертвенность формирует людей, которые станут владыками мира, потому что они владеют собой. Такова суровая философия летчика. Странно то, что он извлекает из нее некий оптимизм.
Ум ничего не значит, если он не служит любви.
Дискурсивный ум не вызывает у Сент-Экзюпери ничего, кроме презрения. Он совершенно не верит в идеологии. Он бы с радостью повторил вслед за Аленом: «Я не испытываю почтения ни к одному доказательству». Как в абстрактных словах может содержаться правда о человеке
впервые я понял, что величие молитвы заключается прежде всего в том, что она остается без ответа и что это общение не может быть изуродовано торгом. И что познание молитвы есть познание молчания
Та же строгость в любви. «Я запираю женщину в замужестве и приказываю побивать камнями неверную жену». И конечно, он понимает, что трепещущая женщина, мучительно стремящаяся быть нежной, станет взывать о помощи в ночи. Но она напрасно будет переходить от одного мужчины к другому, ибо ни один из них не сможет удовлетворить ее. Так зачем же оправдывать смену мужей? «Я спасаю лишь ту, которая находит наибольшую радость, ограничивая себя. Я спасаю ту, которая любит не саму любовь, а лишь тот единственный облик, который приняла любовь». И в женском сердце должна быть своя цитадель.
восстанавливаю иерархию, — говорит владыка пустыни. — Я создаю завтрашнюю справедливость из сегодняшней несправедливости.
Главное достоинство произведения искусства в том, что оно значит само по себе, не обращаясь к абстрактным идеям.
