Прощание, согласно последней воле Анны, прошло среди гранатовых деревьев и базилика, в саду позади ее дома. Ступку, которую она почти тридцать лет назад привезла с собой из Лигурии, положили с ней в гроб — а еще две пары крошечных носочков, розовые и голубые, и обручальное кольцо Карло, которое Анна непременно хотела забрать с собой, надев поверх своего. Вот и все, что ей было нужно, чтобы проститься с жизнью, сказала она за несколько часов до смерти.
докучали даже звуки диалекта, этого все еще совершенно непонятного ей языка, со всеми его «U» на конце слова и «Z», которые выскакивали в самых немыслимых местах.
Анны… На них он сразу обратил внимание. Такие ухоженные, гладкие, мягкие даже на вид.
Ее руки, подумал он, вечно неухоженные, с ободранными костяшками и обломанными ногтями, которые она постоянно грызла. Со дня их первой встречи прошло десять лет, а он до сих пор отводил от них взгляд.
— А чего ты хочешь? Эти руки привыкли трудиться, — с раздражением оборвала его Агата в тот единственный раз, когда он, смущаясь, посоветовал ей начать за ними ухаживать.
А вот руки
по его мнению, русские лучше всех умеют не только описывать людские страдания, но и сопереживать им. «Они дают почувствовать, что ты не какой-то неправильный, что ты просто человек», — добавил он.
Раньше я твердо знала, кто я, — продолжила Анна. — У меня была работа, ученики, свои места. Своя жизнь… А теперь… Я даже не понимаю, что люди вокруг говорят.
— Всегда ухаживай за руками и ногами, — часто повторяла она внучке. — Люди в первую очередь обращают внимание на такие мелочи, запомни это.
Она поднялась с кровати, села у туалетного столика, взяла с мраморной столешницы щетку и расчесала волосы, глядя в большое овальное зеркало в раме из красного дерева. Потом погладила по щеке сына, безмятежно спящего в своей кроватке, и спустилась на кухню. Налила в ковшик молока и слегка подогрела его — недолго, всего минуту, чтобы оно стало слегка теплым, как она любила. Налила его в чашку и вышла с ней в садик. Устроившись на скамейке в тени гранатового дерева, Анна подобрала хлопковую белую ночную рубашку, поджала коленки к груди, обнажив тонкие розовые лодыжки, и перебросила на один бок длинные распущенные волосы. Крепко держа чашку обеими руками, она задумчиво сделала первый маленький глоток
Насколько крепкой может оказаться любовь, уступившая место ненависти?
