Владимир Набоков. В своей лекции об «Анне Карениной» он говорил: «Женитьба Левина основана на метафизическом, а не физическом представлении о любви, на готовности к самопожертвованию, на взаимном уважении. Союз Анны и Вронского основан лишь на физической любви и потому обречен».
Однажды Толстой в шутливой форме высказал одну очень верную мысль. «Все романы заканчиваются свадьбой, а зря: это все равно что заканчивать произведение на эпизоде, в котором на человека в темном лесу нападают разбойники».
P.S. В черновиках «Анны Карениной» иногда появляется буква «ё». Она там необходима, потому что бывает смысловая разница между одинаковыми словами, которые пишутся через «е» или через «ё». Но «ё» нет в написании фамилии Левин ни в черновиках, ни в прижизненных публикациях романа.
Сюжета с условной Аксиньей катастрофически не хватает в последней части романа, где рисуется почти идиллическая картина семейного счастья Кити и Левина. Размолвки между ними носят ничтожный характер, а ревность друг к другу не имеет под собой никаких серьезных оснований. Она безгрешна
Сюжета с условной Аксиньей катастрофически не хватает в последней части романа, где рисуется почти идиллическая картина семейного счастья Кити и Левина. Размолвки между ними носят ничтожный характер, а ревность друг к другу не имеет под собой никаких серьезных оснований. Она безгрешна
и тотчас был наказан застенчивостью». «Славная церковь с органом, полная хорошеньких». «Пропасть общительных и полухорошеньких…» «Встреча с молодым красивым немцем у старого дома на перекрестке, где две хорошеньких». «Встретил маленькую, но убежал от нее».
Бойкая госпожа, замер от конфуза». «…кокетничал с англичанкой». «Прелестная, голубоглазая швейцарка». «Служанка тревожит меня». «Красавицы везде с белой грудью». «Еще красавицы…». «Красавица с веснушками. Женщину хочу ужасно. Хорошую». «Красавица на гулянье – толстенькая». «Девочки. Две девочки из Штанца заигрывали, и у одной чудные глаза. Я дурно подумал
Теперь представим себе, что было бы, если бы Левин остался Лениным. Очевидно, что вождь большевиков Владимир Ульянов не взял бы себе такую партийную кличку. Это было бы просто смешно ввиду невероятной популярности романа Толстого. И тогда не было бы Владимира Ильича Ленина, марксизма-ленинизма и города Ленинграда. Блокада Ленинграда называлась бы как-то иначе. Так одна буква в фамилии романного героя изменила бы ключевые
