Цитаты из книги автора Я, собачка
Чудесным образом взрослые находили логичные следы, ведущие к разгадкам. И все становилось простым, понятным и совсем не страшным. Это не привидение, а пиджак на стуле. Это не рука мертвеца, а яблоневая веточка. Это не похититель, а таксист, в машину которого когда-то сели Ванечка и его мама. Порой разгадки лишали мир волшебства. Но сейчас они стирали пыльные следы страха.
— Что это? — в ухо влетел чуть раздраженный возглас Бабочки. В этот момент она напомнила маму, которая так же ругалась, стоило Марине подобрать что-то с земли.
— Мальчик потерялся. — Она потрясла листком. — Можно я возьму? Если мы найдем Ванечку, то позвоним вот сюда. — Она указала на цифры в самом низу объявления.
— Хорошо, — уступила Бабочка и даже улыбнулась. — Вот так не следят за детьми, а они потом пропадают. А что было бы, если бы я тебя не нашла? — Она страдальчески вздохнула.
«И правда», — подумала Марина и вновь вложила ладонь в теплую руку Бабочки.
— Мальчик потерялся. — Она потрясла листком. — Можно я возьму? Если мы найдем Ванечку, то позвоним вот сюда. — Она указала на цифры в самом низу объявления.
— Хорошо, — уступила Бабочка и даже улыбнулась. — Вот так не следят за детьми, а они потом пропадают. А что было бы, если бы я тебя не нашла? — Она страдальчески вздохнула.
«И правда», — подумала Марина и вновь вложила ладонь в теплую руку Бабочки.
— Уже нашла, не волнуйтесь. Все с вашей Мариной хорошо, — ворковала в трубку Бабочка. — Я ее пока заберу к себе. — Она вновь обратилась к Марине, по-доброму сощурив светлые глаза: — Не возражаешь?
Конечно же, Марина замотала головой: здесь не было ее друзей, родных и дома, и она совершенно точно не собиралась ночевать на улице, как бродяга. Замерзших зимой людей папины полицейские тоже находили и выглядели при этом крайне разочарованными. Расстраивать еще и их Марине не хотелось.
Конечно же, Марина замотала головой: здесь не было ее друзей, родных и дома, и она совершенно точно не собиралась ночевать на улице, как бродяга. Замерзших зимой людей папины полицейские тоже находили и выглядели при этом крайне разочарованными. Расстраивать еще и их Марине не хотелось.
Та скормила билет какому-то аппарату, и он раскрыл маленькие прозрачные двери. Бабочка вытолкнула вперед Марину и вышла следом. За эти несколько коротких секунд Марина успела не на шутку переволноваться: а вдруг Бабочка исчезнет так же, как Толстый Дядя; а вдруг ее, как и женщину в красивых босоножках, будут обходить и никто не захочет помочь. Но вот ладошки вновь коснулась теплая рука, и Марина расслабилась.
— Ва-анечку моего-о, — завыла она, — ма-аленького…
— Вы с ума сошли? — взвизгнула Бабочка, уводя Марину себе за спину. — Вы ее пугаете!
— Опять она, — раздался сбоку раздраженный мужской голос, после чего послышалось цоканье языком. — Сидела бы дома.
— Алеша! — шикнул на него голос женский, из которого во все стороны плескалось сочувствие.
Бабочка пошла дальше, брезгливо обогнув женщину в красивых босоножках. Марина была благодарна: она не любила криков, которых за последнее время в их маленьком домике, одном из множества маленьких домиков на улице, стало слишком много. К тому же мальчик с фотографии, разделенный на две половины белым заломом, пугал не меньше.
— Вы с ума сошли? — взвизгнула Бабочка, уводя Марину себе за спину. — Вы ее пугаете!
— Опять она, — раздался сбоку раздраженный мужской голос, после чего послышалось цоканье языком. — Сидела бы дома.
— Алеша! — шикнул на него голос женский, из которого во все стороны плескалось сочувствие.
Бабочка пошла дальше, брезгливо обогнув женщину в красивых босоножках. Марина была благодарна: она не любила криков, которых за последнее время в их маленьком домике, одном из множества маленьких домиков на улице, стало слишком много. К тому же мальчик с фотографии, разделенный на две половины белым заломом, пугал не меньше.
Мама тогда объяснила, что где-то далеко падают люди и умирают здания. Говорила об этом и соседка — показывала на свои уши, щелкала языком и закатывала глаза, будто сама слышала взрывы, и не по телевизору, а на самом деле. Но в их маленьком городке ничего не случилось, никто не падал и не умирал, а значит, папа просто ушел, устав от маминых криков и бабушкиных слез. Марина бы отправилась за ним, если бы знала куда. Однажды она даже надела новые розовые сапожки, мягкие снаружи и внутри, и шапку с завязками, но мама оттащила ее от двери, принялась дрожащими руками расстегивать пуговицы на пуховике и шмыгать носом.
Марина стояла у гремящей гусеницы поезда, размышляя о том, что, наверно, когда она сплетет кокон, то поспит немного и превратится в самолет. Потом пришла женщина с бабочкой и в белых брюках, тряхнула пружинками светлых кудрей и опустилась перед ней на одно колено, будто они были знакомы. Но Марина впервые видела ее, такую легкую, словно сотканную из облаков. Взглядом она искала в толпе Толстого Дядю, с которым и приехала сюда. Толстый Дядя носил жилетку и усы. Он забрал Марину из маминых рук, тогда, на вокзале, и протянул подтаявшую шоколадную конфету. А потом их — Марину, Толстого Дядю и конфету — зажала хлынувшая в вагон толпа.
Таким был последний раз, когда она видела маму.
Таким был последний раз, когда она видела маму.
Чудесным образом взрослые находили логичные следы, ведущие к разгадкам. И все становилось простым, понятным и совсем не страшным. Это не привидение, а пиджак на стуле. Это не рука мертвеца, а яблоневая веточка. Это не похититель, а таксист, в машину которого когда-то сели Ванечка и его мама. Порой разгадки лишали мир волшебства. Но сейчас они стирали пыльные следы страха
Внутри Александра Сергеевича постоянно тлели угольки, никогда не угасая полностью. Там, где раньше был человек. Такое случается, когда любишь кого-то очень сильно. Ты даешь человеку прорасти в себе. А то и вовсе заменить сердце.