бедняжка Пиноккио, — откусил ему половину уха.
Ухо у Пиноккио было, разумеется, деревянное, поэтому он не обратил особого внимания на то, что ему откусили ухо…
А домика не было! Лежала только на лугу белая мраморная надгробная плита, на которой печатными буквами были написаны вот эти печальные слова:
ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ ДЕВОЧКА С ГОЛУБЫМИ ВОЛОСАМИ.
Она умерла от горя, потому что ее разлюбил и покинул
ПИНОККИО.
Пиноккио оплакивает смерть девочки с голубыми волосами
С этими словами он вошел в домик и заперся на все засовы и замки. А бедный Пиноккио ни жив, ни мертв остался один в темноте на цепи.
— Так тебе и надо! Так тебе и надо, бродяга! — бранил он себя, вытирая кулаком слезы. — Не слушал бы дурных советов, не бегал бы из дому, работал бы, учился
— Здравствуйте, дедушка, — сказал он и низко поклонился, — не знаете ли, что сделалось с мальчиком, которому разбили голову книжкой?…
— Ничего не сделалось, — ответил старичок, — надрали уши, чтобы не баловался. Что ему сделается…
— Проси сейчас же прощения, изобьем вдребезги!
— Ку-ку — сказал Пиноккио, и высунул язык.
— Пиноккио, берегись!
— Ку-ку!..
— Изобьем тебя, как осла!
— Дайте мне, пожалуйста, один сольдо, я умираю с голоду! — сказал Пиноккио, и, конечно, покраснел бы, если бы щеки у него были не деревянные.
— Я тебе дам не один сольдо, а четыре, — сказал человек, — а ты мне помоги довезти тележку до дому.
— Удивляюсь, — обиженно ответил Пиноккио, — за осла что ли вы меня принимаете?
— У этого дурака украли четыре золотые монеты. Отведите-ка его в тюрьму.
— Эти груши я припас себе на завтрак, все равно — кушай, мне не жалко.
— Если вы желаете, чтобы я съел груши, тогда очистите их, — сказал Пиноккио.
— Очистить груши? — удивился Карло. — Вот уж никогда не думал, что ты такой привередник! Это не хорошо! Дети должны кушать все, что им дают. Неизвестно еще, как тебе придется жить на свете! Всяко бывает!
— Груши с кожей я есть не стану, — сказал Пиноккио.
