еще в 1594 году Бэкон предложил Елизавете I учредить четыре института для развития наук: библиотеку, которая бы содержала все «достойные книги» древних и современных авторов (причем не только европейских); ботанический и зоологический сад, где были бы собраны все виды растений и редких животных и птиц; музей, где были бы представлены все вещи, произведенные «by exquisite art and engine» и хорошо оборудованную лабораторию571. Все четыре института должны, по мысли Бэкона, служить как развитию наук, так и социально-политическим целям. На королеву эти планы не произвели никакого впечатления. Когда же в 1603 году Елизавету на английском троне сменил Яков I, Бэкон возвращается к своему проекту. На этот раз он пошел по иному пути: как уже было сказано, в 1605 году он издает «The Proficience», где прямо пишет о своем замысле: «я надеюсь, что мне удастся, представив на Ваше рассмотрение множество разнообразных предметов,
Если убрать нумерацию, афоризмы «Нового Органона» будут читаться как типичная английская проза раннего Нового времени, в которой каждый новый смысловой фрагмент начинается с красной строки. Но афористическая фрагментированность текста дает возможность Бэкону переложить труд по смысловой «сборке» высказанных им мыслей в единое целое на читателя, который должен собрать предложенный автором «пазл», чем, собственно, и занимаются до сих пор историки науки и философии
фрагментированное (афористичное) изложение позволяет привести умы в движение, оказывая на них распределенное когнитивное воздействие.
И наконец, самое важное для Бэкона преимущество афоризмов перед методическим изложением: «…Афоризмы, давая только какие-то части и отдельные куски науки, приглашают тем самым всех прибавить что-нибудь к этой науке также и от себя; методическое же изложение, представляя науку как нечто цельное и законченное, приводит к тому, что люди успокаиваются, думая, что они достигли вершины знания»
лее свободным для поворотов и бросков, вынуждает его использовать то, что предназначалось для более частных целей»
само понятие «метода» у Бэкона соотносится с двумя типами дискурса, популярными в его время: с одной стороны, с логическим методом схоластов, опиравшихся на «Органон» Аристотеля, с другой — с методом, изложенным в «Dialecticae institutiones» П. Рамуса. Бэкона в равной мере не устраивало ни средневековое наследие «Органона», ни новомодная универсальная рамистская педагогика563, поскольку и в том и в другом случае предполагалось, что человечество уже получило всю полноту знания и теперь это знание следует лишь красиво «упаковать» и распределить по рубрикам
бегать к последовательному, «методическому», изложению, ведь фрагментарность текста отражает, кроме всего прочего, неполноту и отрывочность человеческих знаний о мире.
он отказался от последовательного и систематического («методического», по его терминологии) изложения, обратившись к фрагментированно-афористическому построению текста. Множество афоризмов559, как множество игл, должны были, вонзаясь в интеллект, заставить его работать. Т. е. Бэкон решил использовать, так сказать, метод интеллектуальной акупунктуры, ибо другим распространенным методом усиления воздействия на умы читателей — методом диалога (как литературной формы) — лорд-канцлер не владел
если на первом этапе имеет место зарождение идеи реформы в уме талантливого философа-одиночки, то далее, усилиями его и/или его последователей, организуется кампания по дискредитации традиционных идей и практик с целью «расчистки» умов от интеллектуального хлама традиции,
И только после того, как умы «расчищены» и готовы к восприятию новых идей и подходов, начинается следующая стадия легитимации науки: восприятие ее методов, утверждений и ценностей все большим числом представителей интеллектуальной элиты с последующим ее общим (или по крайней мере, широким) признанием; процесс, который Бэкон описывал как «setting the machine on work».
