Самое добропорядочное сооружение в мире он в скором времени превратил в дьявольский дом, где нельзя стало произнести ни слова, чтобы оно не было подслушано
даже прекрасная особа имеет право любить самое страшное чудовище,
Призрак существует во плоти и гораздо более страшен, нежели та бесплотная тень, к которой они взывали, клянусь, им расхотелось бы смеяться!..
Бедный, несчастный Эрик! Жалеть его? Или проклинать? Он хотел лишь одного: быть таким, как все! Но он был слишком безобразен! И ему приходилось скрывать свое дарование или употреблять его на трюкачество, тогда как с обычным лицом он мог бы стать одним из благороднейших представителей рода людского! Его сердце готово было вместить весь мир, а ему в конечном счете приходилось довольствоваться каким-то подвалом. Нет, Призрак Оперы достоин жалости!
Они играли «в сердце», как иные играют «в мяч», только посылали-то они друг другу не мяч, а свои сердца, и потому им следовало проявлять бо́льшую ловкость, чтобы поймать их, не причинив вреда.
Милая моя Кристина!.. Ты слушаешь меня?.. Ты меня больше не отталкиваешь!.. Ты любишь меня!.. Нет, ты меня не любишь!.. Но это ничего! Ты полюбишь меня!
