Брови у меня полезли кверху, и не останови я их вовремя, они испортили бы мне прическу.
Но вот ведь какая штука – вроде и знаешь, что волноваться не о чем, а все-таки вибрируешь.
Не скажу, чтобы усы смягчили его лицо, но они, во всяком случае, скрыли какую-то его часть, что уже хорошо.
Предположим, в одно прекрасное утро тетя Далия прочтет в газете, что на рассвете тебя расстреляют.
– Исключено. Я в такую рань не встаю.
А я лично если чего не выношу, так это когда меня совершенствуют.
В наше неспокойное время каждому мыслящему человеку, наверное, приходило в голову, что против теток пора принимать самые решительные меры. Я, например, давно уже считаю, что необходимо испробовать все ходы и выходы на предмет обуздания этой категории родственников. Если бы кто-нибудь пришел ко мне и сказал: «Вустер, не хотите ли вы вступить в новое общество, которое ставит своей целью пресечь деятельность теток или хотя бы держать их на коротком поводке, чтобы они не рыскали на свободе, сея повсюду хаос и разрушение?», я бы ответил: «Уилбрахам! – если бы его имя было Уилбрахам, – я с вами всем сердцем и душой, запишите меня членом-учредителем!»
Надежда на лучшее – это единственная правильная стратегия, сэр.
– И не могли бы мы после этого переговорить с вами в буфетной? – сказал я и бросил на него заговорщический взгляд.
– Разумеется, сэр, – сказал он и послал мне еще более заговорщический взгляд в ответ. Это было похоже на конкурс заговорщических взглядов.
У Дживса дернулась левая бровь – показатель того, как сильно он взволнован.
меня за спиной раздался некий звук, словно охнул в лесу волк, больно споткнувшийся о камень.