Юность заполняет будущее воображением; старость воссоздает прошедшее с помощью памяти.
Про некоторых людей так и хочется сказать: поражение становится самым важным в их жизни, они втайне смакуют его и успокаиваются, лишь получив свое. В глубине сердца они находят отраду в мечтах о поражении, ибо желчь поражения — излюбленный их напиток; она слаще для них, чем для другого нектар победы; они взыскуют о зависимости, и лучше всего им видеть себя у кого-нибудь в подчинении.
Человек, просто потому, что живет на свете, неизбежно становится хуже и теряет в чистоте то, что приобретает во власти.
И всегда, Аршамбо, выбирайте королевство, даже если правит им дурной король... ибо короли смертны, или их можно низложить, или могут они попасть в плен, а государство остается.
Дофин сидел во главе почетного стола, одесную его Карл Наваррский, ошуюю — Жан д’Аркур.
Господу Богу вовсе не обязательно вмешиваться в людские дела, дабы покарать клятвопреступников, и Всевышний спокойно может продолжать безмолвствовать. Дурные души в себе самих носят семя собственных бед.
Ги де Блуа был чуть ли не последним из баронов, за которыми еще сохранилось право чеканить свою монету. На его беду и как бы в насмешку над этой привилегией, денег у него не было, и с каждым днем он все больше запутывался в долгах.
Он требовал уважения к своей особе и к своему рангу; он презирал угодливость, ибо она исключает возможность искренних отношений. Он ненавидел бессмысленную роскошь, ибо она оскорбительна для нищеты и противоречит пoдлиннoмy величию.
Кроме того, был он наделен той высшей формой гордости, что позволяет человеку считать свое высокое положение более чем естественным. Он требовал уважения к своей особе и к своему рангу; он презирал угодливость, ибо она исключает возможность искренних отношений. Он ненавидел бессмысленную роскошь, ибо она оскорбительна для нищеты и противоречит пoдлиннoмy величию.
Эдуард III обладал важнейшим достоинством, необходимым для человека, облеченного властью: он не был игрушкой страстей и пороков. Ему посчастливилось вступить в брак с принцессой, которую он полюбил и в силу все той же удачи продолжал любить. Кроме того, был он наделен той высшей формой гордости, что позволяет человеку считать свое высокое положение более чем естественным. Он требовал уважения к своей особе и к своему рангу; он презирал угодливость, ибо она исключает возможность искренних отношений. Он ненавидел бессмысленную роскошь, ибо она оскорбительна для нищеты и противоречит пoдлиннoмy величию.
