Чику было неловко подходить к нему. Он думал, что Ясону будет стыдно перед ним за то, что он оказался в тюрьме, да
Арестованные, почти все здоровые и молодые ребята, показались Чику веселыми и жизнерадостными.
Гитлер капут, – шепнул я в его сторону
больше всего боялся нашего завуча. Это была демоническая женщина
нами ничего общего не было и не могло быть
ни за что не делаться смешным, лучше просто получить двойку
Он знал только три игры: в «дурака», в «фурт» и в «очко».
Харлампий Диогенович гневно посмотрел на меня, а докторша ловко подсунула ему под нос флакончик. Конечно, не Харлампию Диогеновичу, а Алику.
Мне всегда нравились такие чистенькие докторши в беленьких чепчиках и в беленьких халатах.
– Он что, всю ночь будет так скулить? – неожиданно спросил Ясон, не отвечая на вопрос Чика.
– Это он поет, – ответил Чик, несколько обиженный за дядю, – он так попоет немного, а потом заснет.
– Интересно, что ему сейчас кажется? – сказал Ясон и затянулся. Снова появились в темноте большие губы, коротенький нос и ямина впалой щеки.
– Ничего не кажется, – ответил Чик несколько раздраженно. – Ты лучше скажи, приходилось тебе убивать или нет?
