Я жаждала стать частью сообщества, иметь собственную компанию, но вскоре обнаружила, что невозможно предугадать, где именно мне доведется встретить близкого по духу человека, и часто это происходило в самых неожиданных местах.
В детстве, когда мне было всего восемь или девять лет, едва осознав непостоянную природу всего сущего, я стала играть в одну нехитрую игру. Каждый раз, когда мне становилось страшно, я спрашивала себя: если бы мне предстояло умереть здесь и сейчас, я была бы довольна тем, куда иду? Не в буквальном смысле (какой ребенок будет доволен походом к врачу, например к стоматологу?), а в переносном — была бы я довольна направлением, в котором текла моя жизнь, учитывая, чего я хотела достичь? (Я была чрезвычайно амбициозным ребенком.) Если я отвечала утвердительно, значит, бояться было нечего.
За ее спиной на стене висел плакат, на котором крупным шрифтом было написано: «Вы имеете право потребовать священные книги вашей религии». Я едва удержалась, чтобы не попросить ее принести одну из книг Ричарда Докинза.
Как сказала учительница Ани из зеленых мезонинов, миссис Стейси, «разве не приятно подумать, что завтра будет новый день, в котором не сделано еще никаких ошибок?» [70].
Я надевала наушники и неспешно выбирала в iPod песню под настроение. Потом сворачивала налево и легкой трусцой бежала по единственной дороге Уигтауна в своих коротких
Здесь не было необходимости с чем-то бороться — если не считать пробок, да и то лучшее, что я могла сделать, — это смириться и поддаться медленному течению автомобильной реки.
Чтобы завершить путешествие, возвращающийся герой должен выдержать удар реального мира.
Помни, Фокс, — писал он, — надо делать то, что кажется, будто сделать не можешь… С любовью, Элеонора Рузвельт».
Вернуться туда, откуда ты пришел, — не то же самое, что никуда не уходить [29].
Терри Пратчетт. Шляпа, полная неба
Отдел художественной литературы,
стеллаж с книгами в твердом переплете, под буквой П
