Лень – счастье. Когда солнце в окне и просто невозможно что-то делать, когда оно так приятно греет и светит. И можно, можно не делать! Не делать ничего! Потому что знаешь наперед, что, если убиться и вывернуться наизнанку, результат будет, но… стоит ли он того? И неохота даже начинать, лучше смотреть в окно, или пройтись пешком, или поесть.
Наверное. Это теперь я в курсе (ленивый только ныне не осведомлен) про треугольник Карпмана: такая считалочка, где тебе выпадает быть жертвой, агрессором или спасателем – и других вариантов нет.
Какое странное состояние. Одновременно тяжесть, горечь и необыкновенная свобода. Легкость какая-то.
Был ли в моей жизни хоть один человек из настоящей плоти и крови? А я-то сама? Как мне наверстать эту жизнь, пущенную на духовные ценности, на разговоры, на редактирование чужих опусов?
Слова – одно.
Другое – сердце.
По-разному можно
радостям
плотской
любви предаваться.
Хотя временами так хочется просто борща и просто секса, тоску наводят временами эти искания и умничанья. Ни о чем. Слишком она сложная бывает, со всеми своими образованиями и рассуждениями.
Розы благодарны за удобрения – бутонов много, тли на них еще больше. Противные, хоть и крошечные, жирные мокрые твари копошатся, сторожат появление беспомощных, наивных лепестков. Химией их или пальцами (фу, гадость!).
Лень – счастье. Когда солнце в окне и просто невозможно что-то делать, когда оно так приятно греет и светит. И можно, можно не делать! Не делать ничего! Потому что знаешь наперед, что, если убиться и вывернуться наизнанку, результат будет, но… стоит ли он того? И неохота даже начинать, лучше смотреть в окно, или пройтись пешком, или поесть. Лень бережет и хватает за подол, когда я пытаюсь во что-нибудь «ввязаться» – во что-то драматичное, яркое и богатое, как в былых фантазиях. Лень – как толстый, мягкий, приятный, добрый, но о-о-очень тяжелый кот, который навалился на тебя и громко усыпляюще мурчит. С ним – с ней, с ленью – тепло и уютно.
Горячие источники выбиваются из-под земли посреди огромной, окруженной гигантскими горами зеленой-зеленой долины, чтобы быть заключенными в чистенький кафель бассейна и послушно подхватить мое бренное тельце, очумевшее за сутки спусков и подъемов… Боже мой! Только представьте себе – горячий бассейн, небо и пяти-семитысячники по горизонту, в круг.
