И тут муж рухнул на стул, обливаясь холодным потом, и прошептал:
– Что же я скажу теперь своему начальству?
Когда возвратилась его жена, г-жа Караван набросилась на свою золовку, и обе они, одна грузная, с выпяченным животом, другая – истеричная и тощая, не своим голосом изливали друг на друга целые потоки ругательств; руки их так и ходили.
Вы вор, негодяй, каналья!.. Я плюю вам в лицо, я вам… я вас…
Она не находила слов, задыхалась, а он смеялся, продолжая прихлебывать кофе.
она взяла дочь под руку и вышла с нею
– Изволь немедленно снести ко мне наверх комод и часы
Крепка, как Новый мост; она еще всех нас похоронит
Собственность, милостивый государь, это кража у трудящегося; земля принадлежит всем; наследование – преступление и позор!.
В понедельник привези сюда свою дочку, я хочу ее видеть.
Мать не заметила этого; она упорно глядела на свои часы, золоченый бильбоке которых качался на камине. И среди царившего ледяного молчания общее смущение все возрастало
Когда ему принесли какой-то пакет, он неосмотрительно вскрыл его; показались окруженные траурной каймой уведомления о кончине. Покраснев до ушей, он свернул пакет и сунул в карман
