Равновесие, господин де Кастро? Да, после 1945 года не было больше мировой войны, но мононациональные государства обустроили границы и возвели множество высоких, непреодолимых стен. Великие державы замкнулись на себе, доверили ключи лидерам, защищающим территорию, как питбуль свою миску. Каждая страна окуклилась. Мир никогда не был настолько эгоистичным. Миллионы мигрантов умерли, потому что богатые их отвергли, равнодушно наблюдая за их гибелью.
Телепортация живых существ напоминает механический процесс, однако люди долго не могли принять этот принцип. Им казалось, что, прежде чем где-нибудь «ожить», сначала нужно умереть.
— Я журналист, я хочу понять, что тут происходит.
— И что происходит?
— Увы, похоже, ничего... Вроде бы.
Нет. Только сплю. Телепортируюсь сюда с футоном под мышкой, ночую, а как только просыпаюсь, прыгаю в другое место. К моим услугам весь мир, чтобы поесть, помыться, повеселиться. Но сплю я здесь — дома, где спали мои родители и будут спать мои дети. А теперь и мой маленький Шпион.
Он что, за дуру ее держит?
Только сейчас Клео заметила у себя на запястье телепортер — чужой.
Нужно всегда помнить, что государства веками формировали национальное сознание, произнося патриотические речи, распевая гимны, размахивая флагами, призывая молодых на воинскую службу, побуждая учителей рассказывать детям о великих датах истории, картах и границах.
Всякий раз, когда человечество переживает фундаментальный этап своей истории, и неважно, идет ли речь о демократии, мире или свободе передвижений, люди забывают о его цене и преимуществах и видят только ограничения и недостатки.
Всякий раз, когда человечество переживает фундаментальный этап своей истории, и неважно, идет ли речь о демократии, мире или свободе передвижений, люди забывают о его цене и преимуществах и видят только ограничения и недостатки.
только что сообщил мне новую деталь. На стволе одной из плакучих сосен рядом с отелем Тане Прао кто-то совсем недавно сделал надпись. Скорее всего, это был Хан.
— Какое слово он вырезал?
— То же, что на кокосовой
