Смотри! Сейчас субботний вечер, и половина женщин, которых ты видишь на улице, выходят из дому, чтобы встретиться с незнакомым мужчиной, с принцем, который, как они надеются, изменит их жизнь.
И когда мы плачем о тех, кого теряем, мы плачем не из сострадания, потому что нам прекрасно известно, что они наконец избавились от боли. И все равно мы плачем. Мы плачем, потому что остаемся одни. Мы плачем из сострадания к самим себе.
В этом и заключается проклятие — когда человек недостаточно хорош для того, чем он любит заниматься, и хорош для того, чем он заниматься ненавидит
Я люблю людей, — вздохнул Харри. — Я просто не люблю быть с ними вместе. Особенно когда их много в одном месте. —
Иногда сон что-то делал с восприятием, и Харри мог лежать и обдумывать все имевшиеся на тот момент сведения, одно за другим, под иным углом зрения. Если ему везло, он мог заметить что-то новое, увидеть кусочек обратной стороны луны. И не потому, что луна передвинулась, а потому, что передвинулся он.
Знаю только, что, когда иду по тончайшему льду счастья, я до смерти боюсь, я так боюсь, что хочу, чтобы все закончилось и я оказался в воде.
— Я ненавижу свою работу, — улыбнулся главный врач. — Если бы я мог выбирать, я бы стал концертирующим пианистом.
— Мм... А вы хороший пианист?
— В этом и заключается проклятие — когда человек недостаточно хорош для того, чем он любит заниматься, и хорош для того, чем он заниматься ненавидит, не так ли?
Я не честный, я изворотливый. Эта моя честность — всего лишь долгосрочная инвестиция в мою верность
Я люблю людей, — вздохнул Харри. — Я просто не люблю быть с ними вместе. Особенно когда их много в одном месте.
Отдел по расследованию убийств был бы прекрасным местом, если бы не убийства.
