Я сидел на полу. Когда я злой и серьезный, я сажусь на пол, потому что настоящие воины не спят и не отдыхают в постелях. Они сидят на камнях или на траве. Но у меня нет камней дома и травы тоже. Но я сижу на старых деталях лего. Они тоже острые.
После этих слов я отошел, потому что подул дурацкий ветер, и мне в глаза что-то попало, и глаза стали мокрые. Всегда, когда я вспоминаю что-нибудь, дует дурацкий ветер.
Я часто слышал слова: «Родителей мы не выбираем» — и, когда я это слышал, начинал мечтать о том, как было бы круто, если бы у меня была суперсила выбирать себе родителей. Передо мной появился бы огромный список родителей со всей планеты. Я видел самых разных и выбирал себе иногда богатых, иногда бедных, иногда высоких, иногда низких, иногда толстых, иногда худых. Но сколько бы я ни смотрел, я не мог найти своих настоящих маму и папу, а потом остановился и перестал искать. Наверное, тогда я и понял, что я и есть мои родители, а мои дети будут мною — и так бесконечно. Я подумал: «Бессмертный воин — звучит круто». Осталось как-нибудь разобраться с обетом безбрачия.
Брату девятнадцать лет, он тоже считается взрослым, а как я уже несколько раз доказал, все взрослые врут. Из десяти слов, наверное, три у них — это вранье. Это значит, что тридцать слов из ста — это вранье. Тридцать слов — это много. Это каждое третье слово. Я поискал в интернете самые популярные три слова, и ими оказались «Я тебя люблю». Потом поискал самые популярные предложения, и самым популярным предложением тоже оказалось «Я тебя люблю». Если использовать мною открытую формулу, то третье слово «люблю» — это уже неправда. Если «люблю» неправда, то правда — это «не люблю». Это значит, что каждый раз, когда взрослые говорят «я тебя люблю», они врут. Это уже серьезно.
Я долго думал про последнюю мысль тех, кто умирает. Вначале я думал про тех, кто знает, что умрет, а потом про тех, кто умер неожиданно, как мама. О чем думала она? О моем дне рождения? Или о машине (если она успела ее увидеть)? Или она думала о моем папе, который тоже ушел? Я вообще его не помню. Я даже не знаю, кто его знает, потому что единственным человеком, который его знал, была мама. Просто ушел. Мне так сказали очень давно, и я подумал: «Ну и пусть». Кому он нужен? И где он был, когда маму убили? Если бы он там был, все было бы хорошо. Он бы увидел машину и оттолкнул маму, а потом избил тех дураков.
Нашел дурацкую фотографию Ахмеда для паспорта, свой медицинский полис (не знаю, зачем эта бумажка, но, скорее всего, это документы — если я когда-нибудь захочу поехать на Северный полюс, надо будет взять эту бумажку с собой), свидетельство о рождении (я и так знаю, что я родился, зачем эта бумажка? Взрослые — глупые люди).
Каждый диплом, каждая похвала, каждая награда — это все получала наша директриса, и половину дипломов подписала она сама. Это что получается, она как будто дарит сама себе на день рождения подарки?
инстаграме. Говорят, она получила должность директора, потому что была племянницей предыдущего директора. Эх, типичный Дагестан
Все дети хотят учиться в нормальных школах, поэтому и наша директриса тоже часто просит деньги на ремонт. Типа мама не хотела отдавать меня в эту школу, но пришлось. Она отдала девять тысяч на ремонт директрисе, и меня взяли в школу. Правда, ремонт еще не начался.
Торт или прогулка со мной по осеннему парку? Торт. Этих женщин не поймешь. Правильно говорит Крутой Али: если бы у меня был торт, она бы гуляла со мной в парке. Я попытался понять, почему торт должен быть лучше, чем прогулка со мной по осеннему парку. Она даже сочинение написала на тему «Что я люблю больше всего». (Скорее всего, это написала не она, а ее мама или старшая сестра. Я всегда все честно пишу сам.) Типа Амина написала про то, что обожает гулять осенью по парку. Ну вот Собачий парк, ну вот осень, ну вот и я. Что еще ей надо? Дурацкий торт. Дурацкие дни рождения
