— Ты забыл, с кем хочешь воевать. Мы, Три Толстяка, сильны и могущественны. Всё принадлежит нам. Я, Первый Толстяк, владею всем хлебом, который родит наша земля. Второму Толстяку принадлежит весь уголь, а Третий скупил всё железо. Мы богаче всех! Самый богатый человек в стране беднее нас в сто раз. За наше золото мы можем купить всё, что хотим
– Слушала ли ты меня, когда мы с тобой представляли перед толпой по воскресеньям? Ты стояла на полосатом мостике. Я говорил: «Алле»! — и ты сходила на проволоку и шла ко мне. Я ожидал тебя посередине, очень высоко над толпой. Я выдвигал одно колено, опять говорил тебе: «Алле!» — и ты, став на моё колено, поднималась ко мне на плечи… Тебе было страшно?
– Нет. Ты говорил мне: «Алле!» — значит, надо было быть спокойной и ничего не бояться.
народ поднимается против власти богачей.
В зверинце шло большое представление. На деревянной сцене три толстые косматые обезьяны изображали Трёх Толстяков. Фокстерьер играл на мандолине. Клоун в малиновом костюме, с золотым солнцем
Раздватрис воздевал к голубому небу свои кулачки, похожие на булочки
вспомните! – ей показался подозрительным один из попугаев. Помните, она видела, как он смотрел на неё и как, притворившись спящим, улыбнулся в свою длинную красную бороду.
И теперь на пальце зоолога, так же удобно, как и на своей серебряной жёрдочке, сидел этот самый краснобородый попугай.
Теперь он улыбался весьма недвусмысленно, радуясь, что выдаст бедную Суок.
Зоолог заговорил с ним по-немецки. Попугаю показали девочку.
Тогда он хлопнул крыльями и закричал:
– Суок! Суок!
Голос его походил на треск старой калитки, которую ветер рвёт с её ржавых петель.
Собрание молчало.
Зоолог торжествовал.
А попугай продолжал делать свой донос. Он передавал действительно то, что слышал ночью. Так что если вас интересует история освобождения оружейника Просперо, то слушайте всё, что будет кричать попугай.
О! Это была действительно редкая порода попугая. Не говоря уже о красивой красной бороде, которая могла сделать честь любому генералу, попугай искуснейшим образом передавал человеческую речь.
– Кто ты? – трещал он мужским голосом.
И тут же отвечал очень тоненько, подражая голосу девочки:
– Я Суок.
– Суок!
– Меня послал Тибул. Я не кукла. Я живая девочка. Я пришла тебя освободить. Ты не видел меня, как я вошла в зверинец?
– Нет. Я, кажется, спал. Сегодня я заснул впервые.
– Я тебя ищу в зверинце. Я увидела здесь чудовище, которое говорило человеческим голосом. Я думала, что это ты. Чудовище умерло.
– Это Туб. Значит, он умер?
– Умер. Я испугалась и закричала. Пришли гвардейцы, и я спряталась на дерево. Я так довольна, что ты жив! Я пришла тебя освободить.
– Моя клетка крепко заперта.
– У меня ключ от твоей клетки.
Когда попугай пропищал последнюю фразу, негодование охватило всех.
Вот наукой неизвестной,
Раздувая в тиглях жар,
Воскресил меня чудесно
Добрый доктор наш Гаспар.
Посмотри: я улыбнулась.
Слышишь ли: вздохнула я…
Так опять ко мне вернулась
Жизнь весёлая моя.
Я всю жизнь к тебе спешила,
Столько спутала дорог!..
Не забудь сестрички милой
Имя нежное – Суок!
Снова я живою стала,
И, заснувши в тишине,
Я тебя во сне видала, —
Как ты плакал обо мне!
Посмотри: дрожат реснички,
Льётся волос на висок.
Не забудь твоей сестрички
Имя нежное – Суок!
сказал, что нельзя лишать человека его человеческого сердца. Что никакое сердце — ни железное, ни ледяное, ни золотое — не может быть дано человеку вместо простого, настоящего человеческого сердца.
Тётушка Ганимед плакала, добавляя слезы вместо соли в яичницу. Они были такие горькие, что даже заменяли перец
Плащ доктор потерял ещё на площади, после десятого выстрела из пушки.
Представьте, это была та же самая собака, которая укусила силача Лапитупа!
