Поверь, мой друг, она придет,
Пора унылых сожалений,
Холодной истины забот
И бесполезных размышлений.
Когда средь оргий жизни шумной
Меня постигнул остракизм,
Увидел я толпы безумной
Презренный, робкий эгоизм.
Что нужно Лондону, то рано для Москвы.
Один, один остался я.
Пиры, любовницы, друзья
Исчезли с легкими мечтами
Померкла молодость моя
Ты вновь со мною, наслажденье;
В душе утихло мрачных дум
Однообразное волненье!
Воскресли чувства, ясен ум.
Твоя торжественная рожа
На бабье гузно так похожа,
Что только просит киселей.
Добра чужого не желать
Ты, боже, мне повелеваешь:
Но меру сил моих ты знаешь —
Мне ль нежным чувством управлять?
Обидеть друга не желаю,
И не хочу его села,
Не нужно мне его вола,
На всё спокойно я взираю:
Ни дом его, ни скот, ни раб,
Не лестна мне вся благостыня.
Но ежели его рабыня,
Прелестна… Господи! я слаб!
И ежели его подруга
Мила, как ангел во плоти, —
О боже праведный! прости
Мне зависть ко блаженству друга.
Кто сердцем мог повелевать?
Кто раб усилий бесполезных?
Как можно не любить любезных?
Как райских благ не пожелать?
Смотрю, томлюся и вздыхаю,
Но строгий долг умею чтить,
Страшусь желаньям сердца льстить,
Молчу… и втайне я страдаю
Им можно с жизнию шалить
И слезы впредь себе готовить;
Еще пристало им любить,
А нам уже пора злословить.
Твоей красоте
Вредна холодная Россия.
Князь Г. — со мною не знаком.
Я не видал такой негодной смеси:
Составлен он из подлости и спеси,
Но подлости побольше спеси в нем.
В сраженьи трус, в трахтире он бурлак,
В передней он подлец, в гостиной он дурак.
