Не все время я чувствовала себя одинаково плохо, мрак различался оттенками.
Я дошла до первого этажа, постояла в галерее, ничего не ответила охраннику, который спросил, что я тут делаю в Новый год. Я почувствовала, как меня схватило и потянуло в себя коридорное существо. Холодное, состоящее из тысяч одиночеств, но в тот момент я ощущала с ним родство больше, чем с кем-либо в жизни. Я ушла назад, к себе в комнату, в свой коридор, и решила больше не спускаться.
С Верой мы не разговаривали и не смотрели друг на друга. Когда я приходила на факультет, то всегда знала, где она находится. На месте Веры было пульсирующее пятно, что-то вроде тревожной лампы, которое никак не должно было влезть в мое поле зрения. Это напоминало игру в телефоне, где надо избегать змеи или пиксельной бомбы. Для меня все это несмотрение на Веру было мучительным.
Я часто цеплялась за кучки курильщиков, чтобы потом вместе с ними вернуться в компанию, и по пути старалась поддерживать разговор. Как будто разговор был хрупким артефактом, который нужно аккуратно внести в комнату и поставить на тумбу, чтобы дальше все шло хорошо.
Папа не хотел меня обидеть, просто он, как обычно, ничего не понял.
Меня тоже об этом спросили, и когда я ответила, то услышала рядом с собой «фух-слава-богу-я-не-одна-такая». Слова слиплись в чурчхелу и вылетели изо рта одногруппницы разом, а интонация покатилась вниз и в конце закруглилась обидкой. Я спросила одногруппницу, не южанка ли она.
Ой, да, а как ты поняла?
По говору.
На третий день учебы я нашла свою лучшую подругу, вообще-то, первую настоящую подругу в жизни — потому что это как с любовью, ты встречаешь ее и понимаешь, что до этого ничего не было.
Мама разбросала свою боль по миру, утопила в ней карьеру, влила в бабушку и дедушку, иногда брызгала ею во второго мужа. А всю любовь сохранила для себя и спрятала в Бэлле.
Когда моя маленькая пустотка оказалась здесь, она быстро спелась с огромной общежитской пустотой.
Моя родина жаркая, влажная, съедобная. Ее сок течет по подбородку и склеивает пальцы, ее травы хлещут лодыжки и колют пятки, проникают в кожу, уши, под ногти. Кусты переплетаются и дергают друг друга за ветки девять месяцев в году. Моя родина не замерзает и редко покрывается снегом, он задерживается только на горных макушках зимой.
