Несомненно, у греков должно быть слово, означающее сознательное действие себе во вред? Да, есть такое слово. Акрасия [25]. То что надо. Слово пойдет в массы.
Всякое сходство с реальными тараканами, живыми или мертвыми, совершенно случайно.
Всякое сходство с реальными тараканами, живыми или мертвыми, совершенно случайно.
Нашему виду не меньше трехсот миллионов лет. Каких-то сорок лет назад мы были маргинальной группой в этом городе – нас презирали и попирали, над нами глумились. В лучшем случае с нами просто не считались. В худшем – ненавидели. Но мы держались своих принципов, и наши идеи – поначалу очень медленно, но постепенно набирая темп, – возобладали. Наше главное убеждение оставалось неизменным: мы всегда действовали в своих насущных интересах. Как гласит наше латинское название, blattodea, мы не любим света. Мы понимаем и любим темноту. С некоторых пор, примерно последние пару сотен тысяч лет, мы живем рядом с людьми, усвоив их особое пристрастие к темноте, хоть они и не настолько преданы ей, как мы. Но всякий раз, как у них наступают темные времена, мы процветаем. Когда они живут в нищете, грязи и склоках, наша сила возрастает. И нам удалось – извилистыми путями, методом проб и ошибок – выяснить предпосылки для такого падения людей. Это, разумеется, война и глобальное потепление, а в мирное время – незыблемые иерархии, концентрация богатства, засилье предрассудков, сплетен, обособленность, недоверие к науке, интеллекту, к чужакам и социальному взаимодействию. Вам это известно. В прошлом мы переживали великие невзгоды, такие как строительство канализаций, отвратительный вкус чистой воды, разработка микробной теории, мирное сосуществование народов. Надо признать, мы понесли урон от этих и многих других бесчинств. Но мы давали сдачу. А теперь, как я верю и надеюсь, мы задали предпосылки для нашего возрождения. Когда это редкостное сумасбродство, разворотизм, приведет к обеднению большинства людей, что неизбежно, мы будем процветать. Если приличные, добропорядочные, обычные люди были одурачены и должны страдать, их утешит знание, что другие приличные, добропорядочные, обычные создания, вроде нас, будут счастливы, несмотря на возрастание нашей численности. Чистая сумма всеобщего благосостояния сохранится. Правосудие останется неизменным. Вы хорошо потрудились на нашей миссии за эти несколько месяцев. С чем я вас и поздравляю и за что благодарю. Как вы усвоили, быть Homo sapiens sapiens не так-то просто. Их желания так часто вступают в противоречие с их разумом. В отличие от нас, пребывающих в целостности. Каждый из вас приложил свое человеческое плечо к колесу популизма.
Премьер-министр прибыл туда для частной встречи с канцлером. У нее выдался трудный день в Рейхстаге, и она, рассыпавшись в извинениях, приняла его в крохотной комнате отдыха рядом с ее кабинетом. Не считая двух переводчиков, двух стенографистов, трех телохранителей, немецкого министра иностранных дел, британского посла и второго секретаря, они были одни.
Сент-Джон перегнулся через стол, подтянул к себе газету и раскрыл ее.
– Это твоих рук дело.
Премьер пожал плечами.
– Ты слил данные в «Телеграф».
– Там все правда. Но здесь!
– Теперь и это правда, Бенедикт.
Заключенная в пространство газетных полос и должным образом оформленная, эта история генерировала собственную правду, наподобие того, как ядерный реактор генерирует тепло. Имели эти вещи место в действительности или нет, они были вполне возможны, они были более чем вероятны, они были просто неизбежны. Стало быть, они были!
жертва не только всегда права, но и имеет право на доверие.
картина общественной жизни пишется широкими мазками
Ничто не приносило такого раскрепощения, как хорошо сплетенная паутина лжи. Вот почему люди становятся писателями.
