Наконец четвертый сказал: «Вы знаете, что дома мне живется невесело; меня никогда не берут в театр: мой опекун слишком скуп; Бог не заботится обо мне и о моих печалях, и у меня нет красивой няни, которая баловала бы меня. Мне часто думалось, что одно только было бы удовольствием для меня: идти все прямо, прямо, куда глаза глядят, так, чтобы никто даже и не знал об этом, и видеть все новые и новые страны. Мне никогда и нигде не бываешь хорошо и всегда кажется, что в других местах мне будет лучше, чем там, где я нахожусь.