А потом потихоньку заработала мысль, и сразу же меня захлестнуло недоверие, растерянность, негодование. Как же он мог, Дэниэл, – чужак, гость, который силой вытянул у меня историю, а с Мэттом знаком со вчерашнего вечера, – как мог он, ничего о нашей жизни не зная, судить о нас так поверхностно, так беспечно и прийти к такому выводу? Как только у него язык повернулся?