Я тотчас узнал его: это был тот самый мещанин Василий, который некогда показал мне моего покойного гувернера! Черты его мало изменились; только выражение их стало еще необычнее, еще страшнее… Нижняя часть опухшего лица обросла взъерошенною бородою. Оборванный, грязный, одичалый, он внушал мне еще больше отвращения,