— Каких сардельках? — спрашиваю я.
— Он все время спрашивал у других: «Принесла мама сардельки? Принесла мама сардельки?» А потом, наконец, пришла его мама с палочкой и принесла кастрюльку с сардельками, чтобы Спиридонов поел.
Мы смеемся, я вынимаю телефон и говорю:
— Давай запишем, что мы уже знаем, чтобы ничего не забыть.
В ночь с субботы на воскресенье кто-то ударил неизвестного по голове доской (предположительно доской, точно мы не знаем), связал ему руки и ноги скотчем и бросил в реку. В воскресенье утром я видела у мостков доску и скотч (предположительно те самые), а потом они пропали. Также я видела следы грязной обуви на мостках (возможно, следы убийцы). В понедельник труп неизвестного обнаружил в камышах Каспарян и вызвал полицию. Тут же на берегу спал пьяница Чуров. Откуда взялся неизвестный, как он прибыл (пешком, на велосипеде, на машине), по какой причине его убили — неизвестно.
— Он все время спрашивал у других: «Принесла мама сардельки? Принесла мама сардельки?» А потом, наконец, пришла его мама с палочкой и принесла кастрюльку с сардельками, чтобы Спиридонов поел.
Мы смеемся, я вынимаю телефон и говорю:
— Давай запишем, что мы уже знаем, чтобы ничего не забыть.
В ночь с субботы на воскресенье кто-то ударил неизвестного по голове доской (предположительно доской, точно мы не знаем), связал ему руки и ноги скотчем и бросил в реку. В воскресенье утром я видела у мостков доску и скотч (предположительно те самые), а потом они пропали. Также я видела следы грязной обуви на мостках (возможно, следы убийцы). В понедельник труп неизвестного обнаружил в камышах Каспарян и вызвал полицию. Тут же на берегу спал пьяница Чуров. Откуда взялся неизвестный, как он прибыл (пешком, на велосипеде, на машине), по какой причине его убили — неизвестно.
