Нуреев сформулировал этот принцип для себя еще в 1958 году, более чем критически оценив свое выступление по телевизионной записи: «…На сцене я был никем. Я прыгал, я вращался, но при этом я был абсолютно безмолвным телом. Самое первое впечатление – я почувствовал себя уничтоженным: в моем теле полно изъянов, и оно не может говорить…»[71]
И именно к этому он всегда стремился, изнуряя себя репетициями, – заставить тело говорить! Если в либретто сказано «страстное объяснение в любви», то зритель должен его увидеть. Не сочетание элементов – препарасьон, плие[72], тир-бушон[73], – а именно живое человеческое чувство.