Во втором (в рассказе о попытке квартирной аферы маклера Левы Рыжака) — элементарная человеческая жадность: «А вы, мадам Грудиновкер, согласны ли вы стать женой этого человека? — Вдова, естественно молчала… — И что дальше? — спрашивали обычно в этом месте Левиного рассказа его слушатели. — Что, что… А ничего! — отвечал Лева. — Думаете померла? Держи карман шире! После такого ухода, таких лекарств и такой аппаратуры?! Пятнадцать лет прошло, а она жива и здорова как гренадер. Сейчас ей уже за восемьдесят. Развода она мне не дает, живет у меня на квартире и требует исполнения супружеских обязанностей» [Там же, с. 144 — 145].
Перевертыши «король-шут» в годы Средневековья обыгрывались, в основном, в весьма экзотической манере: главная фигура действа — юноша в короне и мантии, поддерживаемой двумя пажами; впереди бежит шут, ударяя ремнём с узлом на конце по большой бадье-«барабану»… В наше время трудно себе представить аналогичный экстрим: невысокого достатка начинающий кандидат физ. мат. наук за рулем Порше Кайен в сопровождении двух мальчиков на мотоскутерах Irbis, а впереди — Джигурда, неистово рвущий струны истерзанной гитары.