слегка насмешливой внешностью напоминал лицо матери то утонченностью какой-нибудь черты, то изгибом контура, то какой-то особенностью во взгляде, в улыбке, в презрительной гримасе, — тысячью пустяков, в которых иногда, при некоторых поворотах головы, при известном освещении, — Степанида возрождалась полнее, чем если бы ее ребенок был точным с нее слепком.