Большинство московских друзей внезапно оказались рассеянными по свету. У тех, кто остался, уже формируется новый коллективный опыт, непроницаемый для всех остальных. А те, кто уехал, переживают эмиграцию в прежнем смысле: одиночество, отчуждение, отдаление. И я, прошедший через все это тридцать лет назад, снова теряю близких людей, родню, снова не знаю своей семьи. Как и все сейчас теряют друг друга.