-- Э, Тарнеев, да что тебя заставило это почувствовать? или, лучше, что же навело тебя на эту идею? Это оттого, что ты-то такой славный, и Италия-то на тебя действует особенно, чудно, изящно действует!.. Ведь у Синичкина такой идеи не родится?.. Учись,-- продолжал Горунин, все более и более уступая действию вина и не заботясь, что Тарнеев его не слушает.-- Теперь ты в новом мире! Живи в нем! Живи!.. Хорошо!.. Боже мой! Я-то какая дрянь перед тобой! А ведь меня учили, образовывали! А ты ведь не учен... а понимаешь все... не гонишься за веком... а дальше нас всех, мыслителей!.. Чувствуешь раны, да не растравляешь их в себе воображением, как фонтенелью... Эх вы, философия! Политическая экономия! Наша литература, которая разъясняет, что во мне дурно... а не укажет, что хорошо... унижает сознанием недостатков, а не возвышает сознанием доблести... Эх, все бы эти великие идеи, все бы эти громкие фразы, которые растлевают юную натуру,-- все бы это прочь!.. Вот и прожили бы всю жизнь так, как прожили сегодня!