Однако можно с уверенностью говорить о двух вещах. Во-первых, Бисмарк действительно хорошо понимал «офицерскую» психологию своего монарха и умело играл на его убеждениях, искусно апеллируя к монаршему долгу и солдатской чести. Умение разбираться в людях, понимать их взгляды и мотивы, видеть их слабости и искусно пользоваться ими вообще принадлежало к числу самых выдающихся черт личности будущего объединителя Германии. Все важные разговоры он продумывал заблаговременно, составлял в голове их сценарий, просчитывал возможную реакцию собеседника. Во-вторых, вне зависимости от судьбы конкретной программы действий, свежеиспеченный глава правительства на первых порах критически зависел от одобрения короля; Вильгельм I оставался его единственной опорой.

Двадцать третьего сентября было объявлено о назначении Бисмарка исполняющим обязанности главы правительства, 8 октября он уже на постоянной основе стал министром-президентом и министром иностранных дел (объединение двух постов в одних руках являлось его собственным непременным условием). Мечта осуществилась; начался новый этап в его жизни, да и не только в ней — Лотар Галл называет день прихода Бисмарка к власти «датой всемирно-исторического значения»319. Хотя это высказывание содержит известное преувеличение, с ним нельзя не согласиться.