Такая память побежденных, неофициальная и субверсивная, ждет — вполне согласуясь с мыслью Беньямина — дня своего избавления, то есть признания. Как только восстанавливаются социальные и политические рамки, внутри которых страдания побежденных могут быть поведаны миру, получить признание и войти в национальное самосознание, эти страдания могут быть преодолены и забыты