К этому времени Том уже задыхался от напряжения, истратив неимоверные усилия на свои охи и вздохи. Он немного отдохнул, а потом наполнил всю грудь воздухом и выдал целую симфонию восхитительных стонов.

Сид продолжал храпеть.

Том был раздражён. Он сказал: «Сид, Сид!» — и встряхнул его. Этот приём сработал хорошо, Сид зашевелился, и Том снова начал методично стонать. Сид зевнул, потянулся, приподнялся на локте и, фыркнув, уставился на Тома. Том продолжал стонать. Сид сказал:

— Том! Скажи, что с тобой, Том!

Нет ответа!

— Сюда, Том! Том! В чем дело, Том?

Тут Сид встряхнул Тома и с тревогой уставился ему в лицо.

Том застонал:

— О, не надо, Сид! Не надо меня трясти!

— Почему, в чем дело, Том? Я позову тётю!

— О, нет! Не надо! Это мелочи! Может быть, со временем пройдёт! Прошу тебя! Не зови никого!

— Но я должен! Не стони так, Том! Это ужасно! Сколько это у тебя?

— Несколько часов! Ой! Ой, не трогай так, Сид, ты убьешь меня!

— Том, почему ты не разбудил меня раньше? О, Том, не надо! Не умирай! У меня мурашки бегут по телу, когда я слышу твои вопли! Том, в чем дело?

— Я прощаю тебе всё, Сид! (Стонет) Всё, что ты когда-либо делал со мной! Когда я умру…

— О, Том, ты ведь не умрёшь, правда? Не надо, Том… ох, не надо!

— Я прощаю всех, Сид! (Стонет) Передай им это, Сид! А ты, Сид, отдай мою сломанную оконную раму и одноглазого котёнка той новенькой, что приехала в город, и скажи ей…

Но тут Сид схватил свою одежду и убежал. Том теперь страдал наяву, так прекрасно работало его воображение, и поэтому его стоны приобрели вполне натуральный оттенок.

Сид слетел вниз и сказал:

— О, тётя Полли, скорее! Том умирает!

— Умирает?

— Да, мэм, идёмьте скорее! Надо торопиться!

— Чушь собачья! Я в это не верю!