Забился в дальний угол, забаррикадировался от Хроноса и вируса, накрылся томиком Паустовского и притворился осенним опёнком на упавшем берёзовом стволе.
Нагими приходим мы в этот мир и нагими уходим.
А если кто-то из одноклассников допускал хотя бы незначительную ошибочку, Миша немедленно расчехлял свой скорострельный аппарат для комментирования. Причём словарный запас у него был такой обширный, что Арсений подозревал, что ему в детстве вместо погремушек книжки подвешивали над кроваткой.
Невидимым быть просто. Нужно всего лишь не находиться там, где тебя могут увидеть.
На ступеньках стоял школьный дворник и он же подсобный рабочий Арам Вазгенович. Он красил воздух.
— Тут в стены встроены материализаторы. По всей школе наноботы в стенах, потолке, в полу. Соберут что хочешь, по запросу. Ну, почти всё, у учеников ограничения.
— А беляш можешь соорудить?!
Миша пошевелил пальцами.
— Нет, — с сожалением сказал он. — Тут в моём профиле предел по калорийности. Я могу только говяжий стейк собрать или филе лосося.
— Сам свой филе ешь! — возмутился Арсений. Он закатал рукава. — Где там этот матерь его лизатор?
Возьмите золото лесное, веселился ветер, возьмите столько, сколько стоит, весь этот цвет, весь этот день, возьмите всё, что вам не лень.
Эх, хоть раз бы кто-нибудь решил его проблемы! Но нет, вставай, Арсений, трать драгоценные калории, спасай неблагодарную Вселенную. Всё сам, всё сам, не жалея пяточек.
Забился в дальний угол, забаррикадировался от Хроноса и вируса, накрылся томиком Паустовского и притворился осенним опёнком на упавшем берёзовом стволе.
«Ты одна мне надежда и опора во дни сомнений и тягостных раздумий, о столовая! — подумалось Арсению. — Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается в школе?»
