Беда состояла в том, что, получив мужа, я совершенно не знала, что с ним делать.
Получалось так, что каждый раз в доме заводилось что-то похожее на экзотическое животное, типа варана или страуса эму. Его нужно было регулярно кормить, мыть клетку, чистить перья, хвалить и подбадривать. Надоедало уже через месяц.
– По крайней мере, какое-то время, пока полиция не убедится, что Каролины нет в Париже.
Наташка, Оксанка, Аркашка, Оля, Маня, Деня – подозревать кого-нибудь из домашних смешно.
«берешь чужие ненадолго, а отдаешь свои и навсегда», поэтому 31 декабря на столе
Нет, в раннем подъеме есть своя прелесть
не имей сто рублей, не получишь сто друзей.
жену Лота.
– Что это? – ткнул он пальцем в небольшое полотно. – Что это?
– Ван Гог, сам не видишь?
– Почему он висит тут, его же никто не заметит.
– Жан очень не любил Ван Гога, говорил, что у него от этого, так сказать, творчества открывается понос. Поэтому картину перевесили подальше от спальни, чтобы не раздражать.
– Твой муж-миллионер просто ненормальный, продал бы лучше, а то запихнул в темный угол такое!
Я усмехнулась. Значит, Костик полагает, что это я вышла замуж за Жана, а не Наташка. Разубеждать его мне не хотелось:
– Видишь ли, Жан не очень разбирался в искусстве. Он просто вкладывал деньги. Коллекцию основал еще прадед, и Макмайеры никогда ничего не продавали.
Бывший муж посинел:
– Ты хочешь сказать, что все, здесь понавешанное, – подлинное?
– Да, копий нет.
– Ну ты и сволочь. – Костик окончательно перестал владеть собой. – Живешь в трехэтажном особняке с приживалами, купаешься в деньгах, а я медные копейки собираю, на кефире экономлю. Да как же не стыдно, бросила меня на произвол судьбы, без средств к существованию, не позвонила ни разу. Хоть сейчас помоги немного, я ведь теперь сирота.
Я окинула 45-летнего сироту взглядом. Напомнить ему, что ушла прочь после того, как однажды застала сокровище в постели с натурщицей? Рассказать, как мы с Аркашкой покупали картошку не на килограммы, а поштучно? Спеть сагу о мокрых дырявых ботинках, о курточке из кожзаменителя, в которой трясешься декабрьским вечером? Об отключенном за неуплату телефоне, о бесконечных долгах, о Новом годе с одной селедкой? Нет уж, ни за что. Пусть завидует, и я сказала:
– Картины можешь посмотреть потом. В библиотеке, кстати, альбомы с гравюрами, а сейчас пойдем вниз, надо отдать документы.
Но Костик все не мог утешиться и бубнил:
– Как это ты так живешь? Дверь нараспашку, полно людей, и сигнализации небось у полотен нет. А вдруг украдут?
– Коллекция застрахована. Картины слишком ценны, продать их вору будет трудно. Дома почти постоянно кто-то есть, и пока нас бог миловал от разбойных
Красивая Селина явно произвела впечатление на Диму.
– Утеночек, пора вставать, скоро в лицей.
Трехпудовый утеночек со вкусом потянулся и выставил из-под одеяла ножку 38-го размера.
– Мамулечка, может, сегодня один денечек пропустим, ну только один?
– Нет, солнышко, невозможно, и потом сегодня приезжают Оксана и Дениска.
Машка издала вопль и кинулась к шкафу:
– Деня едет, ура! Что бы такое надеть? Может, джинсы с блестуном?
Толстенькая Маруся не испытывала никаких комплексов по поводу своей фигуры и без тени сомнения натягивала на себя все, что хотела.
с зарплатой, на которую можно купить разве что десять банок главного женского секрета – майонеза «Кальве»,
